Звездные окраины. Том 2

Матуш Катя

Она уже была мертва. Ей плевать, хоть кол на голове теши. Мне было бы всё равно, если бы перед этим меня специально не убили, конечно. Но, судя по тому, что они ждут, и терзаемые жаждой наживы не выходят на охоту, дело и в правду не такое и криминальное.

Насколько вообще вскрытие на камеру вне закона?

– Что? – вернула я взгляд недовольному коллеге.

Вместо ответа загудели принтера. Если бы я не присутствовала при самом вскрытии, сейчас бы это повергло меня в ужас. Наверняка Илья не ждал, что я сразу возьмусь за кисть, и решил меня окунуть в это, только чтоб облегчить

адаптацию. На снимках крови было не так много, как в процессе. Девушка, конечно, живой не выглядела, но с грубыми швами больше походила на куклу, что массово скупают любители фильмов про потрошителей.

Я подошла к самому активному принтеру и вытащила снимки.

– Что с этим делать?

– См…

Из-за шума я не услышала, как Рыба подошёл и сейчас испуганно дёрнулась в сторону, роняя снимки на пол. Он замер, исследуя взглядом место, на котором я только что стояла. Его рука потянулась к волосам, и не вольно я отшатнулась ещё дальше. Он улыбался.

Все его движения до сих пор стояли у меня в глазах, я почти ловила блики от ножа в его руке. Стыд ощутимо подкрадывался к горлу. Я опять вспомнила Яну. Я ещё ничего не сделала, и получила кучу наличных за работу, которую он скрупулёзно выполнял два с половиной часа, на перекрёстке трёх объективов. Свои деньги я забрала и оправдала, но спокойно находиться рядом с ним почему-то не могла.

Рыба отвернулся и отступил к своему столу.

– В ящиках, под принтерами, лежат конверты, – сказал он, не поднимая головы. – В распечатках, что тебе дала Яна, указаны номера снимков, и их покупатели. Номер в левом нижнем углу. Конверты нужно подписать и вложить снимок, сто экземпляров без подписи.

Я кивнула, не сообразив, что он на меня не смотрит.

– Если тебе настолько мерзко, можешь прийти завтра, конверты должны быть упакованы к семи вечера. Мне нужно закончить работу, – сказал Рыба усаживаясь на своё место.

Я молча присела и начала собирать снимки. Мерзко? О чём он?.. Фото, конечно, малоприятные, на и завтра бабочки на них не запорхают.

Пока я ходила по кабинету за конвертами, обновляла бумагу для печати, он на меня больше не смотрел.

Пришлось потренироваться на листке выводить буквы чёрной гелиевой ручкой, спасибо школе, за этот бесполезный, казалось, навык.

– Старайся подписывать, как можно небрежнее.

– Почему ещё?..

– Они должны думать, что это я подписываю.

– А ты ровно писать не умеешь?

Рыба оторвался от монитора первый раз за последние пару часов.

– Я, умею. Мясник, который занимается рассылкой снимков, – нет.

Я нахмурилась, не сразу сообразив о чём он.

Мясник?

Не так ли сама прозвала его несколько часов назад… Что поменялось? Стопка денег, что купила меня за пару мгновений? Предвкушение ещё больше наживы?.. Я ожидала, что находиться рядом с ним не могу, но мы сейчас вполне сносно смотрим друг на друга, и желания встать и бежать у меня не возникает. Да, его резкие движения напомнили мне того окровавленного парня в некогда белой рубашке, и скрыть этого не удалось, но…

Я первая опустила глаза. Глупо фантазировать что там, на сцене, был другой человек, мне от этого легче точно не станет. Потому что я не смогу раздробить себя на части. Ту что собралась участвовать в этом спектакле и уже мысленно пожинает плоды, и другую, Веру, что просто старается выжить, несмотря ни на что.

Теперь, второе даже казалось мне бредом. Можно было найти миллион других способов, и оправдывать этим свою алчность, на которой я, как оказалось, зациклена по самые уши, не выход. Ничего не поделаешь, городская жизнь десятилетиями вытачивала во мне жидобские черты. Всё, что мне когда-либо было нужно, это деньги. Мечты лишь прикрытие, потому что смысл работы художником, тоже сводился к заработку. Почему-то, в счастье уже не верится…

Но, если так хочется, мне не сложно подыграть. Ничего удивительного, что ему легче выходя за порог типографии мнить себя кем-то другим.

– Обманывать себя, не лучший способ выживания. – Посмотрела я на Рыбу, что уже вернулся к своим делам. – Ты не мясник, это просто бизнес, который и меня купил меня с потрохами.

Я положила перед собой конверт, взяла ручку по принципу трехлетнего ребёнка, – в кулак, и начала шкрябать, не отрывая руки. Результат мне не нравился. Моя склонность к педантичности и чётким линиям будет проявляться, пиши я даже ногой, но хоть что-то.

– Если тебе полегчает, я сделаю из тебя монстра.

– Спасибо.

Антрацитовый

И как только живут тут всей оравой…

– Тук-тук… – шептал я, пробираясь через расстеленные матрасы в дальний угол.

– Рыба! – завизжала старшая девка, напрочь переломив все мои потуги не разбудить остальных детей.

Что за идиотка…

Марта сидела в углу, прижимая малышку к груди, что, заслышав рёв сестры, тут же раскрыла глазки и намеревалась включить свою верещащую сирену.

– Тс… – получал я в руки ребёнка, что уже понял, как нужно максимально болезненно выдирать у меня волосы.

Надо бы начать закручивать в хвост…

– Как у нас дела? – задрал я над собой Лейлу, подобно ювелиру с бриллиантом.

– Плохо ест… – запахнула халат Марта, – практически не спит.

Я вернул Рите полный ненависти взгляд. Придушу когда-нибудь…

– Остальные спокойные были?

– Ну как сказать, – осматривала мамаша свою зевающую толпу, – наверное.

Не помнит уже ни черта… И как по именам ещё не путает! Я осматривал ребёнка и не мог поверить, что когда-то был готов спокойно смотреть, как он умирает, даже не родившись. Маленькое, пухлое, тёплое создание…

– И что у нас с дыханием? А, Лейла? – заглядывал я в больше голубые глаза.

– А что с ним? – вылупилась на меня Марта. – Нормально всё!