Звездные похождения галактических рейнджеров
Шрифт:
– Как успехи? – Чак опустился в кресло второго пилота.
– Вроде все нормально. Если не врут приборы, мы вошли в верхние слои атмосферы.
– Гостеприимной планетку не назовешь, – заметил Чак, разглядывая заснеженные равнины, горы, глетчеры, бесплодные белые пустыни внизу.
– На мой взгляд, так очень даже красиво. – Джерри улыбнулся. – Мою родину напоминает.
– Если так выглядят места, откуда ты родом, то неудивительно, что при первой же возможности ты подался на юг. А известно ли тебе, что температура у поверхности почти минус двести по Цельсию?
– Подумаешь! Отцу рассказывал его дед, что у нас на Аляске бывали холода и посильней. – Джерри сосредоточил все внимание на управлении самолетом. – Давление уже приличное, но двигатели почему-то не запускаются.
– Наверно, потому, что атмосфера Титана в основном состоит из азота, метана, паров аммиака и нейтральных газов. Кислорода в ней почти нет.
– Ты выхватываешь мои слова прямо изо рта. А-а-а, нет кислорода и не надо, не пропадем, спустимся на планирующем, а там приземлимся как-нибудь. Выдвини закрылки, выпусти шасси и включи опознавательные посадочные огни.
– Сделано.
Самолет стремительно приближался к зазубренным пикам, мрачным скалам, ледяным плато и переливающимся в лучах далекого солнца сугробам из замерзших газов.
– Пройти бы вон над тем горным гребнем, – бормотал Джерри себе под нос. – Глядишь, с другой стороны и найдется место для посадки.
Управляя огромным «семьсот сорок седьмым», Джерри использовал все свое умение, все многолетние навыки мастера-пилота. В эти минуты он напоминал искусного наездника на родео, о котором говорят: сросся с седлом, а вожжи из рук сам черт не вырвет. Неожиданно самолет задрал нос, задрожал и едва не рухнул на острые, как кинжал, горные пики. Несколько молниеносных манипуляций с приборами – и самолет опускает нос, выравнивается и вот уже скользит над противоположным отлогим склоном, временами почти касаясь колесами камней.
– Вижу слева ровное поле! – ликующе закричал Чак.
– Думаю, дотянем! – Джерри заложил крутой вираж.
Легко и плавно огромный «Боинг» слетел с полуночного неба и бесшумно поплыл над гладким, как каток, ледяным полем. Джерри мастерски посадил самолет на все восемнадцать колес. С хлопком сработали воздушные тормоза, тормозные колодки прихватили колеса, самолет заскользил по льду и через десяток секунд, дрогнув напоследок, замер. На Титан прибыли первые люди!
– На Титан прибыли первые люди! – воскликнул Чак с энтузиазмом и, слегка подумав, добавил уже хмуро: – Правда, в ближайшем будущем люди Земли об этом не узнают.
– Почему?
– Сдается мне, что наши кости откопают из-под титанского снега не раньше чем через несколько веков.
– По-моему, для пессимизма нет причин. Отрегулируем сырит-излучатель, и – оп! Мы на Земле!
– Не выйдет. К сожалению, принимая решение садиться на Титан, мы малость погорячились и не учли, что в атмосфере сырит-излучатель неуправляем.
– Эка беда! У нас есть старина «Орел»! Спокойно, без суеты проведем измерения, затем взлетим, а в верхних слоях атмосферы включим излучатель…
– Взлетим?
– Ну да. На борту есть аварийные баллоны с кислородом. Подведем кислород к турбинам и взлетим.
– Гм… Да, пожалуй, можно и так… Но… У нас новые проблемы.
– Что на сей раз?
– Взгляни в иллюминатор. То существо со щупальцами, безобразным клювом и четырьмя выпученными глазищами, что карабкается по крылу нашего самолета, – четвертое, которое я вижу за последние десять секунд.
– Вот так так! – Джерри резко повернул голову. – Думаешь, на Титане есть жизнь?
Прежде чем Чак ответил, из салона раздался душераздирающий крик. Приятели подскочили и понеслись туда. Салли, стоя ногами на кресле, тыкала в иллюминатор дрожащим пальцем и вопила нечеловеческим голосом. Приятели сразу смекнули, в чем дело, улыбаясь, усадили девушку в кресло и принялись ее успокаивать.
– Спокойно, Салли, спокойно. – Джерри погладил ее по голове. – Это всего лишь местные жители. Они безобидны, а что касается щупалец, безобразных клювов и четырех глазищ на каждого, то… Что ж, такими уж чудищами они уродились.
Салли закричала громче прежнего.
– Не волнуйся, милая, сюда они не проберутся. – Чак демонстративно засмеялся.
Салли умолкла. Не то чтобы на нее подействовали заверения Чака, а просто от криков с нее свалилась кислородная маска, и от недостатка кислорода она потеряла сознание. Приятели снова заботливо уложили ее в кресло, надели на прекрасное лицо маску и прикрыли Салли простыней. Если не считать мерзкого стука клювов по стеклу, в салоне наступила тишина.
– Развяжите меня, – завопил вдруг Йоган. – Не видите, руки совсем посинели.
– А ты затеешь потасовку и еще, чего доброго, удерешь. – Чак покачал головой. – Нет, коммунистический шпик, терпи, свою участь ты заслужил.
– Schweinhund!
– Немецкий я изучал, тебя понял, но твоя грязная ругань мне до лампочки.
– Сукин сын! – на этот раз по-русски выдал Йоган.
– Сам такой.
Салли тем временем пришла в сознание и прислушалась к обмену репликами.
– Прекратите же наконец, – взмолилась она. – Нас, четверых американцев, занесло на край света, и неизвестно, выберемся ли мы отсюда живыми, а вы ругаетесь, как торговки на базаре.
– Ну уж нет! – твердо сказал Йоган. – Я родился в ГДР и служу в русской разведке, а вовсе не американец.
– Подумай хорошенько, – настаивала Салли. – Гражданином Восточной Германии ты был только наполовину, а в остальном ты – стопроцентный американец! Твой отец был отличным американцем, и от него ты унаследовал лучшие качества настоящего американца! Ты такой же, как любой из нас.
В салоне воцарилась тишина. Друзья с удивлением увидели, как по черным щекам шпиона покатились крупные горючие слезы. Поморщившись как от зубной боли и поморгав, он заговорил полным страсти голосом: