Звездные судьбы (Исторические миниатюры)
Шрифт:
Внук флорентинки и сын испанки, он был одарен пылкой, страстной и неукротимой натурой. Другими отличительными чертами были чисто испанская гордость и чисто итальянское сластолюбие. Первый гарем он составил из фрейлин своей матери, причем возраст и внешность его мимолетных фавориток были ему совершенно безразличны. Затем он стал всерьез ухаживать за женой своего младшего брата Филиппа - Генриэттой Английской, и та, похоже, отвечала ему взаимностью И вдруг все переменилось: король, уже два года женатый, воспылал безумной страстью к фрейлине принцессы Генриэтты - Луизе де Лавальер. По свидетельству современника,"девица эта, роста посредственного, но очень худощава, походка у неё неровная, она прихрамывает. Белокура, лицом бела, рябовата, глаза голубые, взгляд томный и по временам страстный, вообще же весьма выразительный. Рот довольно велик, уста румяные. Она умна, жива, имеет способность здраво судить о вещах, хорошо воспитана, знает историю и ко всем этим достоинствам одарена нежным, жалостливым сердцем"
Ничего такого, что могло бы возбудить бурное чувство, портрет Луизы де Лавальер не обнаруживает. Но спустя неделю весь двор, а затем и вся страна узнали о новой королевской фаворитке. Все прежние увлечения были забыты. Король осыпал свою возлюбленную драгоценностями и стихами, для неё был построен волшебный замок Версаль - памятник любви, любовная поэма, созданная из мрамора и украшенная статуями, фонтанами, террасами, цветниками и рощами. Если бы Людовик не любил Луизу, Версаля бы не было.
Этот роман длился девять лет, пройдя все фазы: от бурной страсти до абсолютной холодности, правда, и то, и другое было выражением чувств только короля. Луиза же просто любила его, родила ему троих детей, один из которых умер в младенчестве, а когда почувствовала, что уже нелюбима - ушла в монастырь кармелиток, устав которого отличался необычайной строгостью. Можно со всей уверенностью сказать, что это была единственная женщина в жизни Людовика, которая любила в нем не короля, а человека.
За это время королева родила одного-единственного ребенка, наследника престола, дофина. Она часто жаловалась своей свекрови, Анне Австрийской, пока та ещё была жива, на невероятную, необъяснимую холодность к ней супруга. На что вдовствующая королева как-то ей ответила:
– Дочь моя, стоит ли огорчаться из-за пустяков и тратить нервы из-за каких-то девок? У вас могут быть законные дети и без короля, но у короля без вас - только незаконнорожденные.
Говорят, что Мария-Терезия прислушалась к этому совету и через пять лет после первенца родила девочку. Беда заключалась в том, что ребенок оказался темнокожим, так как отцом его злые языки называли любимого мавра королевы, погибшего при весьма загадочных обстоятельствах. Сам Людовик, якобы, распорядился, чтобы новорожденная "принцесса" была немедленно пострижена в монахини. Но никаких документальных подтверждений этого скандального факта нет.
Зато абсолютно достоверно, что сменившая Луизу де Лавальер Атенаис де Монтеспан, не только родила ему четверых признанных им детей, но и вытянула из своего царственного любовника немалые суммы денег. Маркиза де Монтеспан была необыкновенно хороша собой, жгучая брюнетка, с острым, язвительным языком, хохотавшая там, где её предшественница проливала слезы умиления. Этот роман в самом начале был омрачен внезапной смертью невестки короля принцессы Генриэтты Английской, почти открыто отравленной по наущению маркизы. Прекрасная Атенаис не терпела даже потенциальных соперниц. Не уйди Луиза де Лавальер в монастырь, её наверняка ожидала бы та же участь. А через год после принцессы скончалась и вдовствующая королева, причем её смерть так же была окутана тайной. Официально одна умерла от злокачественной лихорадки, вторая - от опухоли в груди. Но симптомы были в обоих случаях схожими.
Детей маркизы и короля поручили заботам бедной вдовы Франсуазы Скаррон, причем происхождение малюток всячески скрывалось. Они сами долгое время не знали ни матери, ни, тем более, отца. Узаконены они были лишь несколько лет спустя. Франсуаза, женщина весьма образованная, сумела дать детям такое воспитание, что угодила королю и была допущена ко двору. Чему, кстати, немало способствовала и сама маркиза, не допуская и мысли о том, что возвеличивает свою будущую преемницу и соперницу: слишком ничтожной в её глазах была какая-то вдова не первой молодости (Франсуазе к тому времени было около тридцати пяти лет).
Впрочем, маркиза закрывала глаза на многочисленные мимолетные интрижки своего царственного любовника и принимала решительные меры только тогда, когда ей казалось, что легкое увлечение может перерасти во что-то более серьезное. Она фактически царствовала, затмевая законную королеву. Та, впрочем, уже давно смирилась со своей заброшенностью и в ответ на намек какого-то придворного о том, что король увлечен некоей красавицей, обронила:
– Это не мое дело, скажите об этом маркизе де Монтеспан.
Маркиза же проглядела начало нового - и последнего - романа короля. Она сама способствовала тому, чтобы Франсуазе Скаррон, гувернантке её детей, было пожаловано поместье Ментенон вместе с титулом маркизы. Она не препятствовала длительным беседам новоиспеченной маркизы со стареющим королем. Людовик же, перешагнув пятидесятилетний рубеж, стал задумываться о своей прежней жизни и испытывать страх перед неизбежным возмездием за грехи. Тут набожная и очень умная маркиза де Ментенон пришлась как нельзя кстати. И очень скоро её назначили придворной дамой к супруге дофина Клотильде, принцессе Баварской, что ещё больше сблизило маркизу с королем, а короля - с его законным сыном.
"Я уверен, - говорил Людовик, - что беседы маркизы с моей невесткой будут иметь на последнюю самое благодетельное влияние".
Гордая Атенаис де Монтеспан была повержена - и выслана. Судьба явно улыбалась маркизе де Ментенон: вскоре после отставки официальной фаворитки умерла законная супруга короля, Мария-Терезия. Несчастная женщина скончалась в 1683 году, проведя в постылом браке почти тридцать лет, и смерть её исторгла из каменного в общем-то сердца Людовика вместе со слезами следующие слова:
– Вот первое горе, которое бедняжка причинила мне!
Маркиза де Ментенон неусыпно ухаживала за королевой до последней минуты, как бы готовясь к тому, что эту же роль ей придется впоследствии сыграть и при самом короле. Королева скончалась на её руках, дав тем самым маркизе право на особое расположение короля. Действительно, и на крестинах внука Людовика, сына дофина, и много позже, на его свадьбе с герцогиней Бургундской маркиза занимала почетное место рядом с королем, а новобрачная обращалась к ней не иначе как "тетенька". Все это дало повод утверждать, будто короля и маркизу связывали узы тайного брака, но документальных подтверждений этого нет. К тому же маркизе ко времени смерти королевы исполнился уже пятьдесят один год, а в этом возрасте уставом католической церкви женщине разрешено поступать в услужение к священнику и жить с ним под одной кровлей.