Звездные войны: Старая Республика: Реван
Шрифт:
Спустя два часа пути Реван разглядел вдали смутные очертания заснеженной горы. Он жестами показал Кандерусу, что лагерь находится по ту сторону склона. Мандалорец понимающе кивнул и просигналил, что надо поторапливаться. Джедай кивнул в ответ. Сумерки сгущались: маленькое солнце Реккиада, почти неразличимое сквозь стену кружащегося снега, медленно садилось. Им вовсе не улыбалось идти через вьюгу в кромешной темноте.
Когда они обогнули подножие горы и оказались на противоположной стороне, ветер почти cтих. Вскоре впереди показались огни
Постепенно лагерь становился виден все яснее. Путники насчитали не более дюжины палаток, примостившихся у ледяного подножия горы. Недалеко от палаток была наскоро выстроена маленькая лачуга; рядом с ней Реван разглядел пару генераторов – несомненно, предназначенных для отопления и энергоснабжения. Наверняка этот домик служил также залом совещаний и складом для тех припасов, которые нельзя было хранить снаружи, на холоде.
Между палатками тут и там стояли сани – одни груженные припасами, другие пустые. На дальнем краю лагеря виднелись четыре больших, накрытых брезентом холма. У джедая сжалось сердце.
Одним из условий капитуляции, выдвинутых Реваном мандалорцам, было уничтожение печально известных «василисков» – исполинских чудищ из металла, верхом на которых мандалорцы нередко устремлялись в бой. Судя по странным очертаниям «холмов» и тем частям, что остались неприкрытыми, некоторые из побежденных проигнорировали это требование.
– Еще шаг, и мы раскрасим снег вашими мозгами! – раздался внезапный окрик.
Из-за снежных наносов показались четверо караульных, по двое с каждой стороны от Ревана и Кандеруса. Одетые в теплые одежды синего, золотого и бурого цветов, они держали в руках бластерные винтовки, целясь в незваных гостей.
– Положите оружие и назовитесь! – произнес ближайший к джедаю часовой – тот, что стоял слева. Краем глаза джедай заметил, что Кандерус, хотя и замер на месте и старается не делать резких движений, приказ выполнять не спешит. Реван решил, что самым разумным будет последовать его примеру.
– Я – Кандерус из клана Ордо, – крикнул здоровяк, – и я не сложу оружия ни перед кем!
Судя по потрясенному молчанию, названное имя имело вес.
– Откуда нам знать, что ты Кандерус? – спросил другой часовой. Его голос был ниже, чем у первого.
– Ладно тебе, Эдрик, – парировал Кандерус. – Я, конечно, могу бить тебя по морде, пока не выпрямлю твой кривой клюв, но мы тут раньше окочуримся от холода.
Караульный хрипло захохотал. Закинув винтовку на спину, он широко развел руки, бросился вперед и сгреб Кандеруса в сокрушительные объятия.
– Рад снова видеть тебя, брат! – воскликнул мандалорец.
Реван с облегчением увидел, что остальные часовые тоже опустили оружие. Они обступили Кандеруса, пожимая руки, похлопывая его по спине и выкрикивая традиционные приветствия на мандо’а.
Через несколько минут тот, кого Кандерус назвал Эдриком, заговорил снова.
– Надо отвести тебя и твоего друга в тепло, – сказал он на общегале. – Сани можете оставить, мы пришлем за ними позже.
Трое караульных остались на своих постах, а Эдрик повел Ревана и Кандеруса через лагерь к складу. Из палаток, мимо которых они проходили, высовывались головы, дабы посмотреть, что происходит. Не прошло и пары минут, как следом за пришельцами уже тащилась небольшая толпа любопытных. Джедай слышал взволнованное бормотание, но его слабый мандо’а не позволял понять, что именно говорят.
У дверей постройки Эдрик тщательно отряхнул сапоги от снега. Его гости сделали то же самое.
Первое, что почувствовал Реван, было тепло. Защитные очки запотели, и он с удовольствием снял их, оглядывая помещение.
Как джедай и подозревал, здесь не только хранили припасы, но и принимали гостей.
В комнате уже ждали семь-восемь мандалорцев, которые расселись среди тюков и контейнеров, используя их в качестве импровизированной мебели. В углу обнаружилась целая гора курток, шарфов и перчаток. Эдрик уже избавлялся от своей верхней одежды, бросая ее в общую кучу. Реван с радостью поспешил последовать его примеру.
Кандерусу такой возможности не дали. Стоило ему снять очки и откинуть капюшон, как его тут же окружила толпа. Последовал новый шквал мандалорских приветствий, и джедай увидел на лице друга искреннее удовольствие от воссоединения со своим кланом.
Что всегда восхищало Ревана в мандалорцах, – пусть он и сражался против них, – так это их верность. Узы, связывающие клан воедино, были крепче, чем дружба или даже родство. Верность была неотъемлемой частью культуры, прививаемой детям с рождения или с момента принятия в клан.
Не желая портить момент, джедай держался на почтительном расстоянии. Он уже начал гадать, сколько еще продлится теплый прием, когда дверь распахнулась, и в комнату шагнул кто-то высокий и широкоплечий.
Дверь хлопнула, и наступила тишина. Никто не издал ни звука, пока вошедший не избавился от вороха теплой одежды, явив миру привлекательное женское личико. У гостьи была смуглая кожа, а в прямых темных волосах, спадавших на плечи, светились тонкие прядки, выкрашенные в алый и фиолетовый цвета. Высокие острые скулы украшали замысловатые голубые татуировки. Глаза женщины тоже были голубыми, но такими прозрачными, что напоминали две льдинки.
В отличие от всех, кто им до сих пор встречался, она не кинулась обнимать Кандеруса. Напротив, женщина гневно воззрилась на него, не произнося ни слова.
– Су куй’гар, Кандерус, – наконец процедила она.
Традиционное мандалорское приветствие прозвучало так, что Реван вспомнил буквальный перевод фразы: «А, еще живой». Похоже, женщина имела в виду именно это.
– Су куй’гар, Вила, – тихо отозвался Кандерус.
Женщина шагнула было к нему, но потом резко повернула голову и уставилась на Ревана. Она была достаточно высокой, чтобы смотреть ему прямо в глаза.