Звездные всадники
Шрифт:
Роман посмотрел на Феррола, на лице которого застыло задумчиво-хмурое выражение.
– Ваши комментарии, старший помощник?
После мгновенного колебания Феррол покачал головой.
– Нет, я не прав, – сказал он, почти как бы обращаясь к самому себе. – Если бы записи сигналов от шлема-усилителя было достаточно, кто-то уже давно составил бы целую их библиотеку.
– Согласен, – кивнул Роман. – Это, по-видимому, проблема не просто получения правильных команд – прямое и непосредственное прикосновение разума темпи кажется необходимым условием управления звездным
– Конечно, – ответил Феррол. – И всем остальным советую. Если мы собираемся когда-нибудь выйти за пределы нескольких десятков световых лет от дома, нам либо понадобятся собственные звездные кони, либо придется очень сильно усовершенствовать мицууши.
– Либо заключить долгосрочное соглашение с темпи об аренде их звездных коней, – вмешалась в разговор Кеннеди.
Феррол сверкнул на нее взглядом.
– Аренда хороша в свое время и на своем месте, – сказал он. – Не думаю, что она будет уместна, когда речь пойдет о полномасштабной колонизации.
– Уж конечно нет, или темпи будут следить за каждым шагом колонистов и придираться к тому, как идет освоение новых территорий, – еле слышно пробормотал Марлоу. – Клянусь, иногда мне кажется, Что они держат нас за восьмилеток, а себя самих за наших матерей.
Кеннеди рассмеялась, в отличие от Феррола.
– Вы, безусловно, вправе иметь свою точку зрения, лейтенант, – сказал Роман Марлоу. – Не забывайте, однако, что время от времени мы и впрямь ведем себя, как восьмилетние дети.
– Согласен, капитан. – Взгляд Марлоу метнулся к лицу Роману, точно он пытался оценить терпимость нового командира к разговорам на мостике. – Однако у меня одно возражение. Часто мы ведем себя так потому, что у нас есть чувство юмора – то, чего темпи, похоже, начисто лишены.
– Возможно, – уступил Роман.
Какую бы форму ни имело темпийское чувство юмора – если оно вообще у них было, – оно до сих пор оставалось тайной за семью печатями.
Эти разговоры о темпи и их тайнах…
Он отстегнул ремни и встал.
– Старший помощник, оставляю мостик на вас, – сказал Роман Ферролу, напоследок пробежав взглядом по показаниям приборов. – Вернусь ко времени Прыжка.
– Вас понял, сэр, – ответил Феррол. – Могу я спросить, куда вы направляетесь?
– На левую половину, – ответил Роман. – Пора нанести визит вежливости темпи.
Человеческую и темпийскую половины «Дружбы» соединяли четыре прохода, каждый из которых был оснащен стандартной шлюзовой камерой. На вешалке рядом с люком висели фильтровальные маски; Роман выбрал одну, надел и убедился в том, что эластичные края плотно обхватывают нос, щеки и челюсть. Он слышал разговоры о том, какой запах исходит от темпи в замкнутом пространстве; начать давиться и кашлять во время первого визита – ну, это было бы невежливо. Шлюзовая камера, как и положено, заменила насыщенный человеческим запахом воздух на чистую смесь кислорода с азотом и уже через тридцать секунд просигналила, что процесс завершен. Роман сделал осторожный вдох через фильтровальную маску и открыл дверь.
За нею ему открылся другой мир.
Он замер на пороге, впитывая впечатления и пытаясь проанализировать их. Свет был приглушенный, рассеянный и успокаивающий; воздух прохладный и сухой, в нем ощущалось легкое движение, вызвавшее у Романа ассоциации с лесным ветерком. По стенам и потолку в хаотическом, на первый взгляд, беспорядке висели предметы искусства: скульптуры и плоские объекты, напоминающие картины. Да, в хаотическом беспорядке – и тем не менее, несмотря на отсутствие симметрии в расположении, все в целом имело сбалансированный, подчиненный единому замыслу вид.
Каждый квадратный сантиметр стен и палубы, не занятый каким-либо предметом, покрывал зеленый, по виду мягкий ковер. Ну, хотя бы его описание имелось в документации «Дружбы»: особо стойкая разновидность мха, используемая темпи как низкотехнологичная система фильтрации и восстановления воздуха. Однако открывшееся Роману зрелище отличалось от того, что он ожидал увидеть; натуральный земной мох выглядит не так уж привлекательно, а темпийская версия гораздо больше походила просто на экзотический ковер из синтетики.
Приверженцы темпи часто утверждали, что эстетическое чувство чужеземцев не только очень сильно развито, но и полностью доступно человеческому восприятию. Если то, что он сейчас видел, представляло собой характерный образец, подумал Роман, с этим утверждением можно согласиться.
– Ро-маа? – произнес неприятно скрипучий голос по ту сторону люка.
Вот оно. Роман внутренне собрался, шагнул на мох – тот подался под ногами, как настоящий ковер, – повернулся в направлении голоса…
И в первый раз в своей жизни лицом к лицу встретился с темпи.
Впечатление оказалось в каком-то смысле разочаровывающим. Учитывая медленно нарастающий на протяжении последних десяти лет конфликт между расами и настойчиво повторяемые заявления людей типа Феррола относительно исходящей от темпи угрозы человечеству, у Романа на уровне подсознания сформировался образ темпи как созданий, которые, уступая людям в росте, излучают ауру силы или даже опасности.
Что касается роста, так оно и было, однако все остальное не соответствовало действительности. Темпи, чье, откровенно говоря, не слишком привлекательное лицо было обращено к Роману, был худощавым, изящного телосложения; узкие плечи слегка сутулились, выдаваясь вперед, как у старика, руки сложены на талии ладонями наружу. Кожа бледная – болезненно бледная – и торчащие из черепа через неравные интервалы пучки волос больше напоминали тонкую медную проволоку.
Он производил впечатление почти абсурдной хрупкости, и в первый момент Роману показалось, что такое существо невозможно воспринимать серьезно, и уж тем более как несущее в себе угрозу.
А потом он вспомнил Прометей… и полукомический образ растаял в мгновение ока. Нет, темпи следовало воспринимать серьезно.
Он перевел взгляд на желто-оранжевый клетчатый платок, свободно повязанный вокруг шеи темпи. Эта цветовая комбинация соотносилась с…
– Рин-саа?
– Да, – ответил темпи. – Ты Ро-маа?