Звездные всадники
Шрифт:
Феррол лишь отмахнулся – жест, выражающий разочарование и покорность.
– Откуда? Они ведь пользуются только лазером. Нам еще повезло, что мы поймали ту передачу с луны Шадраха.
– Наверно. А мы продолжаем сообщать им?… А, ну да. – Ямото оборвала себя, найдя взглядом радио-дисплей.
– Что толку? Радиосигнал через всю эту статику не проходит, – состроил гримасу Феррол. – Раньше они, наверно, найдут нас визуально.
Если, конечно, там вообще есть хоть кто-то, чтобы искать их…
– Старший помощник?
Феррол с усилием переключил внимание на Ямото.
– Извините, –
Он ухватился за ручки кресла, стал вытаскивать себя из его распаренных влажных глубин…
…и уже почти встал, когда радио-дисплей издал негромкое «би-ип!».
И потом снова, и снова… и только тогда онемевший разум оказался в состоянии понять, что означает этот звук.
Появление «Дружбы».
Феррол снова упал в кресло, непослушными пальцами нащупывая на пульте тумблер приемопередатчика.
– Шаттл – «Дружбе», – произнес он в микрофон, от всей души надеясь, что визуальный дисплей еще жив. – Шаттл – «Дружбе».
– «Дружба» – шаттлу, – загремел из громкоговорителя голос Романа. – Старший помощник Феррол?
– Да, капитан. – Позади, он слышал, завозились члены экипажа. Они с трудом преодолевали последствия теплового удара, но уже осознавали, что их долгое, тяжкое испытание подходит к концу. – Приятно слышать ваш голос, сэр.
– Взаимно, – ответил Роман. Немного отставая по времени, на дисплее возникло изображение. Несмотря на помехи, Феррол отчетливо видел озабоченное выражение на лице капитана. – Мы видим вас, но… – Озабоченность проступила еще заметнее.
– Вы, наверно, волнуетесь из-за Пегаса? – спросил Феррол.
Роман на мгновение отвернулся; видимо, выслушал, что говорит ему Марлоу.
– У нас, похоже, барахлит программа масштабирования, – ответил он.
Феррол покачал головой.
– Нет, сэр, дело не в масштабе. Пегаса тут нет. Пятьдесят три часа назад он совершил Прыжок.
Роман перевел взгляд на дублирующий дисплей сканера.
– Тогда что это?…
– …там, да? – закончил за него Феррол. – Прощальный дар Пегаса, вот что. – Он бросил взгляд на кормовой дисплей с изображением сравнительно небольшой цилиндрической фигуры, окаймленной аурой солнечного света. – Капитан, приветствуйте Младшего. Это детеныш Пегаса.
Он перевел взгляд на Романа… и возблагодарил богов, сохранивших дисплей в рабочем состоянии. Увидеть такое выражение на лице капитана… это стоило многого.
В десятый раз – Феррол вел счет – крошечная игла легко проткнула кожу; и потом наконец-то все закончилось.
– Это была последняя, – сказал медик, откидывая крышку автомеда. – Десять предраковых опухолей, старший помощник. Не так уж плохо, учитывая, какую дозу радиации вы получили. Мы избавили вас от всех, конечно.
– Рад слышать это. – Феррол осторожно выбрался из блестящего ящика и натянул штаны. Едва ли не самое скверное в этих проклятых автомедах, часто думал он (если не считать их явного сходства с гробами), было то, что они лишали человека чувства собственного достоинства. – Не хотелось бы, чтобы все эти уколы прошли впустую. А глубже ничего нет?
– Пока мы ничего не обнаружили, – заверил его доктор. – На протяжении следующих нескольких недель нужно будет повторять тесты для полной уверенности. Правда, делать это будем уже не мы. – В его голосе послышались тоскливые нотки.
– Да уж, – проворчал Феррол, застегивая китель. Конечно, медик сожалел, что миссия «Дружбы» подходит к концу, поскольку относился к числу тех типов, которых темпи удалось обвести вокруг пальца. – Прошу извинить меня, капитан приказал явиться к нему, как только я освобожусь отсюда.
Он вышел в коридор, с удовольствием оставив позади атмосферу, насыщенную слезливыми сантиментами, и зашагал в офис Романа.
– А-а, старший помощник! – приветствовал его тот. – Полагаю, вы и сами знаете, что теперь войдете в историю.
– «Дружба» безусловно войдет, – возразил Феррол. – Лично я рассчитываю разве что на сноску.
– Вы слишком скромны. – Взгляд Романа, казалось, обшаривал лицо Феррола. – Человек, на долю которого выпало быть за старшего во время такого удивительного события, как первый случай рождения звездного коня в неволе… такой человек, безусловно, достоин большего, чем просто сноска.
Феррол заставил себя посмотреть капитану в глаза.
– Полагаю, Со-нгии доложил вам, что незадолго до знаменательного события я грозился убить их?
Выражение лица Романа не изменилось.
– Не в таких выражениях, однако постепенно в ходе общения с темпи я обучаюсь, так сказать, искусству читать между строк. Не хотите поделиться со мной, почему?
– Почему я угрожал им? Ну а как иначе, если они тупо твердили мне, что я должен уничтожить наш билет на выход из этого ада, и при этом не потрудились дать никаких объяснений, зачем это нужно?
– Они ничего не объясняли, потому что не могли, – заметил Роман. – Все попытки темпи разводить звездных коней до сих пор заканчивались неудачей.
Феррол пожал плечами. Возможно; с другой стороны, ему никак не верилось, что у темпи не было догадок о том, что должно произойти, пока выпуклость в боку Пегаса не сделала объяснение очевидным.
В конце концов, слово «роды» произнесли именно темпи, и в нем улавливался намек на сходство между процессом размножения звездных коней и отрывом льдины от айсберга[ 1 ]. Для Феррола это означало, что где-то когда-то они все-таки были свидетелями рождения звездного коня. По этой причине, возможно, и о физиологии «заболевания» Пегаса у них были кое-какие соображения… что Рин-саа неизменно отрицал. Все это было недоказуемо, конечно; по крайней мере, на борту «Дружбы».
1
Calving (англ.) одновременно означает и роды (или, точнее говоря, отел), и отрыв льдины от айсберга. (Прим. перев.)