Шрифт:
Книга первая Отречение от Земли
Глава1 Прощай Земля
Уже почти 15 лет я оставил осточертевшую мне Землю, где всё размерено по секундам, сантиметрам, граммам, калориям, где за каждым твоим шагом всегда наблюдают с десяток камер, не считая тех что на орбите. Каждый кустик, каждый квадратный сантиметр поверхности в частном владении и там, на поверхности, в роскошных виллах под солнцем могут позволить себе жить только очень немногие и очень богатые люди, а миллиарды остальных бывают на поверхности только если на выходной купить очень дорогой билет на экскурсию в какой ни – будь город заповедник, их довольно много, практически центры всех столиц мира существовавших когда – то государств сохраняются и поддерживаются в том виде, в каком они были на
В этих местах можно купить всё, начиная с антикварного оружия двадцатого века и кончая проституткой за 1000 кредитов, что равно среднему месячному заработку такого работяги как я.
Корпорация всемогуща на земле и примерно на сотню световых лет от неё. Всё, что производится, исследуется, изобретается – везде протянул щупальца этот гигантский монстр – вершина человеческой цивилизации, на защите которого миллионы агентов явных и секретных спецслужб, элитный спецназ, служба космических патрулей и сотня военных крейсеров, способных превратить одним залпом своего оружие в облако плазмы целую планету подобную Земле.
Стоять у конвейерной ленты по 8 часов в сутки и проверять один и тот же блок годами, а затем вечерами спускать весь дневной заработок в баре на выпивку, наркотики и дешёвых шлюх – от этого постепенно сходишь с ума. Все процессы можно элементарно автоматизировать, но чем тогда занять миллиарды людей, вилл на всех катастрофически не хватает – мрачно острил я и поэтому такими предприятиями забито всё подземелье континентов. Меня спасла от этой участи мечта, мечта о свободе, о бесконечных просторах космоса, о диких планетах, где аборигены ещё только грезят, глупые, о всех прелестях человеческой цивилизации. Я уже не помню, когда я в первый раз подумал:
– Я ненавижу этот мир, давно превратившийся в огромную тюрьму, где шаг влево или вправо…., ну, вы сами знаете, что дальше.
А тюрьма всегда рождает планы побега для тех, кто не смог смириться и вместо бара я часами сидел в сети, разрабатывая такой план. Купить списанный корабль малого класса оказалось вполне реально, реально и получить полётную лицензию. Всё это требовало фанатичной веры в себя и титанического труда. Более 10 лет я экономил каждый цент, даже пробовал приторговывать наркотой, хорошо, что быстро понял, что эти лёгкие деньги могут не приблизить, а наоборот, навсегда похоронить то, для чего они зарабатывались. Вечерами, когда другие снимали напряжение дня в вышеуказанных заведениях, я упорно грузил свой сопротивляющийся такому насилию мозг пунктами устава космических пилотов. Когда я уже невыносимо устал и начал подумывать бросить всё это к чёртовой матери однажды ночью меня, как разрядом тока пронзила мысль, что я уже начинаю стареть. Спёрло дыхание и я с ненавистью прошептал в темноту:
– Я всё равно вырвусь. Вырвусь или умру, как клятву ещё раз повторил я.
Теперь, когда прошло столько лет, вспоминая те дни я и сам удивляюсь, как хватило мне сил и терпения, где взятками, где хитростью или терпением сдать экзамены и получить полётную лицензию, а до этого приобрести доведённый до состояния хлама от десятилетия простоя на самой дальней площадке космодрома малый разведывательный корабль. Я назвал его «Викинг» в регистрационных документах, в память о дальних своих отважных предках, на убогих судёнышках преодолевавших тысячи миль по штормовым морям, но что дальше делать с этой грудой металлолома я не знал, я истратил всё, что сумел скопить за долгие годы, а чтобы он полетел, по грубым прикидкам, требовалось ещё столько же. После долгих раздумий я решил, была не была, обратиться к военным. На периферии всегда шла война, в разных, раскиданных на сотни световых лет мирах всегда воевали – с пытающимися стать независимыми колониями, с пиратами, с враждебными аборигенами на вновь открытых и перспективных планетах, с повстанцами ранее колонизированных планет и ещё бог знает кто и с кем только не воевал. Всё это требовало прорву ресурсов, как материальных так и людских. Ежегодно гибли сотни тысяч разумных, но кормились от этого триллионы. В НИИ, куда я обратился, меня приняли с распростёртыми объятиями – независимый пилот, как раз вовремя, на подходе система полной невидимости от всех систем обнаружения, требуется провести боевые испытания.
– Чёрт, вот влип, сразу на войну – то попасть я совсем не планировал, хотел транспортником поработать или ещё что, но если откажусь, то и другие пути будут закрыты, военные шуток не понимают – подумал я. Пришлось подписать контракт и ещё кучу секретных документов, другого выхода не было. За месяц мой Викинг вылизали так, что я сам уже не верил, что совсем недавно он был кучей металлического хлама, в средствах военные не скупились. По сути от прежнего Викинга остался только корпус – всё остальное военные заменили, так – как размещение установки «Тень» требовало полной внутренней перестройки корабля. Особенно меня впечатлила установка новейшего главного корабельного компьютера, по стоимости близкой к самому кораблю. Системы искусственного интеллекта на кораблях не устанавливались, так – как, считалось что их действия в критических ситуациях непредсказуемы, хотя где проходит эта тонкая грань, между компьютерами последнего поколения и искусственным интеллектом, затруднялись определить даже их создатели.
– Неспроста это, мрачно думал я, теперь из их лап не вырваться, а ты мечтал о свободе и тихих райских планетах. А сколько же сотен или тысяч жучков здесь понатыкано? – зло накручивал я себя, – Погоди, покажу я тебе, кто тут главный, мысленно угрожал я компьютеру.
Пришёл долгожданный день, когда мне вручили запечатанный диск с полётным заданием и разрешили выход на орбиту, где его полагалось вскрыть – одна из бесчисленных военных заморочек.
Я занял место в командирском кресле перед огромным монитором который светился безжизненной белизной, потому что я ещё не давал команды компьютеру, что я хочу на нём увидеть. Ещё два кресла из рубки убрали ранее по моему желанию, я не планировал ни пассажиров, ни членов команды.
– Командир, корабль к старту готов, разрешите взлёт? – обратился ко мне красивым мужским голосом компьютер.
– Валяй, красавец, издевательски ответил я.
– Это команда на взлёт? – задал он вопрос?
– Нет, опять издевательски произнёс я, так как он меня не понял. Сначала представься, я хочу придумать тебе имя, чтобы было проще общаться.
– Главный управляющий корабельный компьютер 14 класса, серийный номер А1851.
– Ну вот и ладно, аббревиатура ГУКК, значит теперь твоё имя Гук, а почему ты главный? – продолжал издеваться я.
– Потому что работа каждой системы корабля контролируется собственным компьютером, а я координирую действия всех систем, не оценил моей шутки Гук.
– Так, понятно, что с юмором у нас никак, тогда слушай команду.
– Гук, взлёт разрешаю, занять выделенный эшелон на орбите. На монитор – вид нашего корабля с наблюдательной камеры космодрома, а в дальнейшем – всегда, до другого распоряжения, в правом верхнем углу состояние главных систем корабля, по центру звёздная карта с отметкой нашего положения, исполняй.
Все системы корабля работали идеально, выход на орбиту занял около 30 минут, но не знай я об этом и не догадался бы, ни перегрузок, ни вибрации и даже звук работающего двигателя был едва различим, если только прислушиваться. Какие чувства я испытывал сейчас, когда Гук вывел по моей команде вид Земли с орбиты, передать трудно. Смешалось всё в кучу – радость победы и исполнения мечты, гордость и грусть, что кончилась привычная, налаженная жизнь и я никогда сюда больше не вернусь, почему – то я был в этом уверен. Я дал команду увеличить изображение, как если бы мы пролетали на высоте 300 метров. Вид ухоженных лесопарков, прекрасных домов элиты с вычурной архитектурой, их роскошные лимузины, конная прогулка парочки, по – видимому влюблённых молодых людей, а я и не знал, что лошади ещё остались – привели меня в ярость. Только теперь я понял и увидел всю бездну, разделявшую меня и этих людей. Этот мир был мне чужим и чуждым.