Звездный легион. Сборник фантастических произведений

Нортон Андрэ

Археолог сел на стул, поджав губы, и попросил:

— Опишите мне ваш план.

Когда Гросвенф обрисовал его в общих чертах, японец побледнел. Наконец он раздраженно проговорил:

— Как случилось, что вы смогли спасти меня и не смогли разгипнотизировать других?

— Я отвлек вас сразу. Нервная система человека чувствительна к повторениям. В вашем случае их образы не успели повториться такое количество раз, как для остальных.

— Был ли для нас какой-нибудь способ избежать этого бедствия? — мрачно осведомился Корита.

Гросвенф печально улыбнулся.

— Это можно было сделать с помощью некзиального

обучения, поскольку оно включает в себя возможность гипнотического состояния. Есть только одна действенная защита против гипноза и заключается она в тренировке… Мистер Корита, ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. История циклична?

Над бровями археолога появились маленькие капельки пота.

— Друг мой, — вздохнул Корита, — вы никак не можете разобраться и провести параллель в подобной ситуации. Что нам известно об этих существах?

Гросвенф тоскливо вздохнул. Он понимал необходимость дискуссии, но ведь утекало столь ценное время. Он нерешительно сказал:

— Существа, умеющие использовать гипноз на расстоянии, стимулировать сознание друг друга, должны стоять на довольно высокой ступени развития, так что вполне естественно ожидать от них телепатических способностей. Люди могут обрести эти способности лишь с помощью энцефало-аджустера, — он подался вперед, ощутив неожиданное волнение. — Корита, как могла отразиться на состоянии культуры способность читать в умах без помощи приборов?

Археолог выпрямился.

— Ну, конечно же, у нас есть ответ. Способность читать в умах должна уничтожить развитие любой расы на феллахинской стадии, — его глаза блестели, когда он смотрел на озадаченного Гросвенфа. — Неужели вы не понимаете? Способность читать чужие мысли вызовет у вас чувство уверенности в том, что вы все знаете. На этой основе будет развиваться система абсолютной уверенности во всем. Как можно сомневаться, когда вы знаете? Подобные существа мгновенно пройдут через ранние периоды культуры и в кратчайшее время достигнут феллахинского периода.

Пока Гросвенф сидел, нахмурившись, Корита быстро описал, как различные земные и галактические цивилизации истощали себя, а потом закоснели в состоянии феллаха. Как общество, они не были особенно жестоки, но из-за своей бедности у них развилось безразличие к страданиям отдельных личностей.

Когда Корита кончил, Гросвенф предположил:

— Возможно, их возмущение переменами, к которым такие культуры нетерпимы, и явились причиной нападения на корабль?

Археолог был осторожен:

— Возможно.

Наступило молчание. Гросвенф подумал, что ему придется действовать исходя из того, что общий анализ Кори-ты верен, потому что других гипотез у него не было. Имея отправным пунктом такую гипотезу, он мог попытаться получить подтверждение от одного из изображений.

Взгляд на хронометр заставил его встрепенуться. У них оставалось меньше семи часов на спасение корабля. Торопясь, он сфокусировал луч света на энцефало-аджустере. Быстрым движением он установил экран против света так, чтобы маленькая стеклянная поверхность была погружена в тень, получая от аджустера лишь прерывистые лучи.

Сразу же появилось изображение. Это было одно из частично раздвоенных изображений и, благодаря энцефало-аджустеру, он мог спокойно изучить его, не привлекая к себе внимания. Первый же внимательный взгляд поверг его в изумление. Изображение лишь смутно напоминало

гуманоида. И все же стало понятным, почему раньше оно казалось ему женским. Частично скрытое, раздвоенное лицо было увенчано аккуратным пучком золотистых перьев. Но птичья голова, как это было ясно видно сейчас, имела некоторое сходство с человеческой. На лице, покрытом сеткой чего-то, похожего на вены, перьев не было. Сходство с человеческим достигалось тем, что отдельные участки этого лица напоминали щеки и нос. Вторая пара глаз и второй рот были в каждом случае примерно двумя дюймами выше первых. Была также двойная пара плеч с двойной парой рук, коротких и оканчивающихся восхитительно нежными и удивительно длинными кистью и пальцами. Все это тоже каким-то непостижимым образом вызывало ассоциации с чем-то женским. Гросвенф поймал себя на мысли о том, что руки и пальцы двух тел были, вероятно, вначале нераздельными. «Партеногенез, — подумал Гросвенф, — воспроизведение без пола. Отпочкование от родителей нового индивида».

Изображение на стене перед ним имело также рудименты крыльев. Кончики крыльев виднелись на «кистях». Существо носило ярко-голубую тунику на удивительно прямом и в высшей степени похожем на человеческое теле. Если и были другие рудименты оперения, то они были скрыты одеждой. Ясно было одно, что эта птица не летала и не могла летать.

Корита заговорил первым, и его голос звучал безнадежно.

— Как вы собираетесь дать им знать, что вы желаете быть загипнотизированным? Ради обмена информацией, хотя бы.

Гросвенф не стал отвечать. Он поднялся и нарисовал на доске приблизительное изображение самого себя. Через сорок семь минут, то есть за время, необходимое для того, чтобы сделать несколько десятков набросков, изображение птицы исчезло, а на его месте появилось изображение города. Оно было небольшим, и с первого взгляда казалось, будто город виден с удобной для обозрения высокой точки. Он увидел очень высокие и узкие здания, так близко расположенные друг к другу, что все находившиеся внизу, должно быть большую часть времени скрываться во мраке. Гросвенф подумал, что в этом сказываются привычки раннего периода развития. Он тут же переключился на другое. Он оставил без внимания индивидуальность зданий в своем желании охватить взглядом всю картину. Гросвенф хотел выяснить степень развития их машинной культуры, разобраться в принципах построения их коммуникаций, определить, был ли этот город тем, из которого велась атака на их корабль, или же нет.

Он не увидел ни машин, ни самолетов, ни автомобилей. Не было также ничего, что можно было бы принять за оборудование межзвездной связи, похожее на то, которое использовалось людьми, — на Земле подобные станции занимали несколько квадратных миль. Тем не менее, казалось вполне вероятным, что способ нападения не имел ничего общего с подобными машинами. Как только он пришел к такому выводу, вид изменился. Теперь он обнаружил себя уже не на холме, а в здании неподалеку от центра города. То, что составляло это прекрасное цветное изображение, подвинулось вперед, и он посмотрел вниз. Дух захватывало от разворачивающейся перед ним картины. И все же он успел подумать, что способ отображения ему непонятен. Одна картина сменяла другую почти мгновенно. Меньше минуты прошло с тех пор, как его рисунки на доске окончательно дали понять о его желании получить информацию.