Звёздный мост
Шрифт:
— С вами, мистер Егоров, связано несколько любопытных проблем, сказал Коленский, разглядывая меня так, словно я был некой козявкой под его микроскопом. — Вам, к примеру, удалось вернуться из пара-мира. Обычно попавшие туда люди не возвращаются.
— Вы думаете, они остаются там добровольно?
— Вряд ли Гифрону известно само это понятие, «добровольно». Кстати, хотите его увидеть?
— Увидеть кого?
— Гифрона, разумеется. Я могу вам его показать.
Глава 22
Коленский поднялся из-за стола, но я продолжал
— Мне кажется, я уже видел Гифрона. Во всяком случае, видел те биологические объекты, которые он производит в большом количестве. И еще глаз.
— Глаз?
— Да. Сразу после того, как я оказался в парамире, появился огромный глаз на белом стебле, растущий из земли, как цветок. Он открылся и уставился на меня.
— Это что-то новое. До сих пор мы считали, что Гифрон лишен зрения. Позже вы мне расскажете об этом подробнее, а сейчас я хотел показать вам совершенно другое. Глубинную нервную ткань, пронизавшую всю планету. Один из таких тяжей проходит вблизи нашей выработки, и нам позволили, осторожно сняв породу, обнажить ткань… Хоть это было непросто и стоило жизни нескольким нашим проходчикам. Только после того, как Гифрон убедился, что мы не собираемся причинять ему вред, он позволил закончить выработку. Хотите на него посмотреть?
— Конечно, хочу. Насколько это безопасно?
— Мои люди находятся там постоянно. После того как проходку закончили, он никому не причинил зла.
— У меня с собой есть вещь, которая Гифрону или, по крайней мере, его биологическим объектам определенно не нравится. Хотите посмотреть?
Я снял с пояса кинжал и протянул ему нож не так, как это обычно делается, а наоборот, лезвием вперед.
— Осторожно возьмите за лезвие. К рукоятке не прикасайтесь. Эта штука не любит новых хозяев. Я нашел ее в старых развалинах, в парамире. С тех пор она со мной неразлучно. Я не могу оставить ее в вашем кабинете. Через несколько минут она снова окажется у меня на поясе.
Когда Коленский увидел кинжал, на его лице появилось какое-то потустороннее выражение, которое бывает только у лунатиков, идущих по крыше чужого дома.
— Вы хотя бы отдаленно представляете ценность этой вещи? Это же гиссанский кинжал!
— Гиссанский? Вы уверены? Но ведь гиссанцы и Гифрон, по вашим данным, составляли в древности одну единую цивилизацию.
— Это всего лишь предположение, основанное на том, что следы деятельности тех и других находят чаще всего в одних и тех же местах. Гиссанская цивилизация настолько старая, что от нее почти ничего не осталось, и установить сейчас, в каких отношениях находились эти существа с Гифроном, не представляется возможным. Книгу, которую нашел мой друг археолог Тай, посчитали подделкой, тем не менее ему удалось прочитать часть гиссанских текстов.
— Каким образом могла сохраниться книга?
— Это необычная книга. У нее была единственная металлическая страница, и время от времени на ней появлялись письмена, как на этом лезвии. Но как только Тай подверг книгу микроструктурному анализу — письмена исчезли, так что доказать подлинность находки ему не удалось. Самое странное, что
— Я не собираюсь его продавать.
— И совершенно напрасно. В тексте сказано, что владелец кинжала в конце концов погибает именно от него. Будьте осторожны.
Он нехотя протянул мне кинжал и несколько секунд с таким вожделением смотрел на ножны, в которых исчезло лезвие, что угроза моей жизни показалась мне вполне реальной.
Я поспешил сгладить возникшую между нами неловкость.
— Я хотел бы помочь вашему другу. Я даже готов во имя археологии пожертвовать своей находкой. Но, к сожалению, этот кинжал, как я уже говорил, не желает менять хозяина.
— Не могу в это поверить.
— У вас есть надежный сейф?
— Ну, разумеется.
Он повернулся и открыл у себя за спиной замаскированный в стене ящичек. Я заметил, что его стенки сделаны из бериллиевого сплава наивысшей прочности.
— Если этот нож останется в вашем сейфе более часа, считайте, что я его вам подарил.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, ничего не сказал, торопливо сунул кинжал глубоко внутрь сейфа и запер его. Ключ он куда-то спрятал, пока мы шли к двери его кабинета, настолько ловко, что даже я, с моей профессиональной наблюдательностью, не заметил, каким образом он ухитрился это сделать.
Как только мы покинули кабинет Коленского, я вновь очутился в странном мире подземного института. Мы шли по висячему мосту, соединявшему противоположные концы рабочего зала. Сверху зал напоминал пчелиные соты. Не доходившие до потолка перегородки разделяли его на небольшие клетушки, заполненные аппаратурой и людьми.
Коленский с видимым удовольствием посвящал меня в детали работы своего огромного предприятия, ставшего его домом, заменившего ему семью и весь остальной мир.
— Здесь одновременно ведутся исследования сразу по нескольким направлениям. Вот тот восточный сектор занимается биологией Гифрона. Им приходится труднее всего, потому что настоящую, живую ткань Гифрона нам так и не удалось получить. Приходится довольствоваться отпочковавшимися от него биологическими объектами. Но это совершенно особые организмы. Они похожи на своего прародителя только общей структурой тканей. У них небольшой запас энергии, и, как только она полностью расходуется, объекты погибают, а ткань очень быстро разлагается. Но пока они активны, к ним не подступишься.
Я слушал его пояснения не слишком внимательно, думая о том, что, если Коленский прав в своих основных выводах, а по всему получалось, что он знает предмет хорошо, нам придется пересмотреть тактику всей работы на Зидре.
Неожиданно меня словно обожгло это слово «нам». Всю свою сознательную жизнь я отождествлял себя с отделом внешней безопасности — маленьким государством в безбрежном бюрократическом море Федерации. Но последнее время я все чаще и чаще сталкивался с тем, что моему руководству приходится считаться с интересами вышестоящих чиновников, иногда нанося прямой ущерб безопасности Федерации.