Звёздный охотник
Шрифт:
Резкая боль вывела из этого бесформенного спокойствия. Дард сделал огромное усилие и поднял веки. Над ним движутся туманные разноцветные пятна, иногда они изменяют свое положение или рывками совсем исчезают из поля зрения. Расплывчатость медленно исчезает, линии застывают, отвердевают, сближаются. Лицо, смутно знакомое, руки, попадающие в поле зрения.
Дард осознает, что руки прикасаются к его телу, после чего следует боль. И звуки, быстрые и резкие. Говорят… говорят… Дард заставляет себя открыть рот, шевельнуть языком. Но тело повинуется ему мучительно медленно, как будто он давно, очень давно не совершал
— Выпей, парень…
Он сосет жидкость из тюбика, который сунули ему в рот, и звуки превращаются в связную речь. Напиток горячий, тепло проникает внутрь, отгоняет холод, лишивший мышцы способности двигаться. Странно, ему опять хочется спать, и на этот раз руки не пытаются помешать ему.
— Все в порядке. Не волнуйся, позже увидимся…
Эта уверенность проникает в его сон. И сохраняется при втором пробуждении. На этот раз он приподнимается и осматривается. Он лежит на толстом мягком матраце на полу самой странной комнаты, какую ему приходилось видеть. В мягком сиденье с ремнями полулежит темноволосый человек и внимательно смотрит на широкий экран. Экран установлен в стене перед ним.
Перед контрольным щитом еще два таких сиденья. И Дард видит еще три таких же матраца, как тот, на котором лежит сам, все с защитными ремнями и пряжками. Дард подобрал под себя ноги и сел, осматриваясь и собираясь с мыслями и воспоминаниями.
Это контрольная рубка звездного корабля. Он не спит… его разбудили… значит!.. Он невольно поднес руку ко рту. Теперь ему нужно увидеть экран, на который смотрит его спутник. Обязательно увидеть!
Но тело его движется так медленно. Суставы проржавели, мышцы ослабли. Да они трещат! Глаза и руки сообщают, что он одет. Но ткань брюк и рубашки гладкая и ровная, такой он никогда не видел, и у нее смешанный зелено-коричневый цвет. Дард поставил на пол ногу в странном мягком башмаке, пошатнулся и ухватился за ближайшее раскачивающееся кресло.
Наблюдатель повернулся к нему и улыбнулся. Это Кимбер, тот самый Кимбер, которого он видел на пути к этой рубке в ту ночь, когда начался полет. Как давно это было?
— Приветствую! — Пилот указал на кресло рядом с собой. — Садись, ты еще не привык к кораблю. Хорошо спалось? Дард попытался пошевелить языком.
— Не помню. — Теперь слова произносить легко, и голос звучит нормально. — Где мы? Кимбер усмехнулся.
— Космос знает. Но мы достаточно близко к цели, чтобы старушка разбудила Кордова и меня. Потом мы добавили к обществу тебя и, вероятно, до посадки разбудим еще нескольких. Видишь?
На темном стекле экрана видны три светлые точки.
— Это новая солнечная система, мой мальчик! Удача… Боже, удача сопровождала нас в пути! Вот это, — Кимбер указал на самый крупный огонек, — это желтая звезда, температура поверхности 7000 градусов, размером примерно с Солнце. Вообще она могла бы быть близнецом Солнца. И мы надеемся, что одна из ее трех планет похожа на Землю и подойдет для нас.
— Три планеты? Я вижу только две.
— Третья сейчас за Солнцем Два. Мы ее видели. Вообще мы уже неделю изучаем систему, после того как приборы корабля разбудили нас. Еще один день исследований, и мы сможем выбрать нужную нам планету и сесть.
Три планеты — и желтое солнце! Дард хотел бы знать больше, чтобы его образование не представляло из себя набор отрывочных сведений. На Земле под господством Мира нужно было совершить подвиг, чтобы научиться читать и писать. Он втайне гордился своей образованностью. Но теперь… он чувствовал, что вообще ничего не знает.
— Зачем вы меня разбудили? — спросил он. — Я не могу помочь в управлении кораблем. Ты сказал, что вы с Кордовом… — Он пытался вспомнить. Должен был проснуться еще третий…
Кимбер снова смотрел на экран. Он быстро ответил:
— Ты был ближе всех и можешь помочь Кордову. Луи не проснулся.
Луи Скорт, молодой врач, который проявил такой энтузиазм, говоря о средстве Ларса! Он должен был стать третьим.
— Что… что случилось?
— Пока не можем сказать. Все это: корабль, его курс, морозильные ящики — все создавалось только на надежде. У нас не было времени для настоящих испытаний. Корабль разбудил Кордова и меня. А Луи…
— И давно мы в глубоком космосе?
— Не меньше трехсот лет. Может, и больше. Время в космосе отличается от планетного. Это один из пунктов, по которому ученые не пришли к согласию. Мы сейчас не можем сказать точно.
— А отказал только ящик Луи?
— Пока не приземлимся и не начнем будить всех, сказать невозможно. Ящики нельзя открывать, пока их обитатели не готовы к оживлению. А корабль слишком мал, чтобы делать это до посадки…
Гробы! Гробы — вот что они напоминают! И они могут стать гробами для всего груза звездного Корабля! Может, только они трое и выживут.
— Мы надеемся на высокий процент выживших, — продолжал Кимбер. — У ящика Луи были особые приборы. Может, в этом причина отказа. Но из четверых трое в порядке. Кордов…
— Да, и что же сделал Кордов? — послышался энергичный голос сзади.
Могучий первый ученый протиснулся между двумя сиденьями и дал сидящим на них круглые пластиковые пузыри, из которых торчали трубки. Такой же пузырь он оставил себе и сел в свободное кресло.
— Кордов, — ответил он на собственный вопрос, — продолжает заботиться о ваших хрупких телах, друзья мои. И вы должны радоваться его личной заинтересованности в вас. Сейчас вы выпьете то, что он вам дал, и будете благодарны! — Он взял свою трубку в рот и начал сосать.
Дард обнаружил, что ему предстоит выпить такую же горячую солоноватую жидкость, как и после первого пробуждения. И это его вполне устраивало. Но он сделал лишь один глоток и спросил:
— Я слышал о Луи. А сколько еще?
Кордов тыльной стороной квадратной ладони вытер рот.
— Этого мы пока не можем сказать. Не смеем проверять ящики, пока не сели. Да, мы все хотим получить ответ на этот вопрос, молодой человек. Сколько?.. Надеемся, что большинство проснется. Я предлагаю открыть еще два ящика с членами экипажа, с теми, чьи умения нам понадобятся. А что касается остальных… они будут спать, пока мы не сможем предложить им новый мир. А это также представляет проблему, — и он указал на экран. — Мы нашли подходящую звезду. Но вспомни: у Солнца девять планет, и только на одной мы можем жить. А здесь три планеты; может. Марс, Венера и Меркурий, но Земли нет. С какой стоит начать, как ты считаешь, Сим?