Звездный страж (Авторский сборник)
Шрифт:
Несмотря на отсутствие подтверждений и массу опровержений, его память цепко держалась за самый страшный момент в его жизни. И даже зная, что это был всего лишь дурной сон, он очень хорошо мог вспомнить черты лица умирающей Элайн, ее темные волосы, перехваченные голубой лентой, ее черные наполненные болью глаза и изломанные алые губы, тонкие ноздри и струйку крови, стекающую по лбу. На ней было жемчужное ожерелье, черные туфли, золотистый браслет на руке. Эта картина жила в памяти со всеми мельчайшими подробностями и оттенками, она была такой полной, какой может быть только в жизни.
Могла ли она быть реальной?
Или это был тот самый кусок информации, который и представлял собой критическую массу?
В конце концов, есть организация, способная с легкостью выяснить вопрос: существовала ли в природе Элайн Лафарж или же ее просто никогда не было? Но получить такую информацию без содействия Рирдона будет нелегко, а ему пока не хотелось обращаться туда за помощью — особенно в свете последних событий. Кроме того, это может полностью связать его как раз в тот момент, когда он уже превратился из дичи в охотника. Нет, он обратится к Рирдону и силам, стоящим за его спиной, только в крайнем случае, как к последней инстанции.
Конечно, его коллеги-беглецы могут оказаться еще менее разговорчивыми, чем даже Хендерсон. Но на данный момент ему требуется самому попробовать во всем разобраться. Может быть, следует даже самостоятельно отыскать некоторые источники информации.
Пять человек могут разрешить загадку Элайн Лафарж.
Пять человек должны знать о ней, и их нужно заставить говорить.
Среди этих пяти были двое мужчин, которые подхватили его тогда на лестнице, два разговорчивых шофера и его преследователь, здоровенный иностранец, который и заставил его пуститься в бега. Если Брансон прав в своих догадках, то должен быть еще и шестой — невидимый руководитель, которого он не включил в список только потому, что пока не смог его идентифицировать. Любой из этих пяти мог дать ниточку, которая приведет к другим людям, а может быть, и целой организации, скрывающейся за их спинами.
Продолжая думать об этом, он забавлялся внезапно проснувшейся в нем жаждой мести. Будучи кабинетным мыслителем-аналитиком, Брансон всегда рассматривал желание заехать кому-нибудь кулаком в зубы как примитивный животный инстинкт. Но теперь этот инстинкт уже не казался ему таким первобытным.
Да, если отныне ему выпадет такой шанс, то он соберет всю свою злость в кулак и этим кулаком напрочь вышибет чьи-то зубы.
Иными словами, Брансон пребывал в ярости и чрезвычайно наслаждался этим новым для себя состоянием.
9
Темное покрывало ночи легло на небо, уличные фонари замерцали своим теплым светом, а витрины магазинов ярко осветились неоном. Это был его город, но он не шел домой: слишком велика была вероятность встретить где-то там нежелательных соглядатаев, ждущих, когда заблудшая овца вернется в свой хлев. Ну и пусть ждут, могут даже пустить корни — а у него еще есть много других дел. Ему требовалось некоторое время, чтобы побродить вокруг, присмотреться — а потом нанести свой сокрушающий удар.
Брансон двигался до городу быстро, но осторожно. В этом городе жили сотни людей, знавших его в лицо, — служащие института, просто знакомые или постоянные дорожные попутчики. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел и узнал его раньше времени. Еще меньше ему хотелось, чтобы кто-нибудь с ним заговорил. Чем меньше людей будут знать о его возвращении, тем лучше. Избегая хорошо освещенных улиц и улиц с крупными магазинами, он зашел только в маленький магазинчик, чтобы купить себе расческу, зубную пасту и бритву. Путешествие закончилось в мотеле на дальней окраине города, противоположной от его дома.
Там он помылся и поужинал. Какое-то время его снедал соблазн позвонить Дороти и договориться с ней о встрече где-нибудь в кафе на краю города или в ином укромном месте. Но детям скоро надо будет ложиться спать, и жене придется найти кого-нибудь из соседей, чтобы он посидел с малышами. Нет, звонить лучше утром, когда дети будут в школе. А пока лучше связаться с Хендерсоном — если тот, конечно, все еще находится в Лейксайде.
Он спустился вниз, к телефону, набрал номер и услышал голос Хендерсона.
— Ты все еще на месте? — спросил Брансон. — А я думал, ты уже уехал.
— Поеду завтра, — сообщил Хендерсон. — Старик Эдди согласился приглядеть за магазином, он просто в восторге от этого. Ну, а ты связался сам знаешь с кем?
— Да. Они абсолютно не в курсе.
— Что ты имеешь в виду?
— Совершенно ясно, что они об этом случае ничего не знают.
Но Хендерсон был завзятым скептиком:
— Если даже они что-то знают, они просто могли не сообщить об этом первому попавшемуся незнакомцу, да еще и по телефону. Скорее, они просто постарались бы тебя прихватить. Ты дал им достаточно времени на это?
— Нет.
— Тогда ничего нельзя гарантировать.
— Мне не надо было давать им время. Они вовсе не собирались меня прихватывать.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому что они даже не сделали попытки затянуть разговор и выяснить мое местонахождение, — объяснил Брансон. — Более того, я предложил самому приехать к ним, а они стали меня от этого отговаривать. Они сказали, что это будет пустой тратой времени. Словом, не проявили никакого интереса к моей персоне. Я говорю тебе, Хенни, все это дело — чистая иллюзия, и я собираюсь действовать дальше, целиком исходя из этого предположения.
— Действовать, исходя из этого предположения? Что ты имеешь в виду? Ты собираешься вернуться в институт?
— Нет. Пока нет.
— Тогда что?
— Поболтаюсь вокруг и суну свой нос в разные дыры. Авось обнаружу что-нибудь стоящее. По крайней мере, попробую это сделать. Без труда не вынешь и рыбку из пруда.
— У тебя есть ниточка, за которую стоит потянуть?
— Может быть, я еще не вполне в этом уверен. — Брансон нахмурился и продолжил. — Если твоя проверка докажет, что я прав и твои опасения беспочвенны, я советую тебе подумать об обстоятельствах, при которых все это началось. Особое внимание рекомендую обратить на все необычные события и обстоятельства тех дней. Тебе нужно вспомнить людей, при которых это происходило. Их-то ты должен подозревать в первую очередь. Ты понимаешь, что я хочу сказать?