Звездолет

Ландерс Мелисса

– Подельники, – наконец решила Солара. – Вот как нас назовут силовики. 

Доран поморщился: 

– Подельники. Как-то расплывчато. 

– Если ботинки впору… 

– Или в твоем случае – перчатки. – Он кивнул на ее руки. – Я был прав. Ты даже душ принимаешь в них. 

Неправда, и он это знал, но Солара не потрудилась ответить. 

– Перестань их носить. Всем плевать на твои татуировки. А скрывая их, ты придаешь меткам слишком большое значение. 

– О, теперь ты еще и психолог? 

–

Это просто здравый смысл. – Доран нахмурился и молча уставился на свои руки. На лицо его набежала тень, и Соларе стало интересно, о чем он думает. – Поверь, если уж я могу смотреть на твои татуировки, то и ты сможешь. 

Если уж он может смотреть? 

Уязвленная сильнее, чем готова была признать, Солара ощетинилась: 

– Хоть и говоришь по-английски, но твой родной язык явно сволочной. 

Доран вскинул голову: 

– Что? 

Она сжала руки в кулаки, пока кожа перчаток не заскрипела, но и это не избавило от растущей боли в груди. Не надо было рассказывать ему свою историю. Это ничего не изменило. Только дало ублюдку возможность над ней поиздеваться. 

– Мне, наверное, должно польстить, что Великий Доран Сполдинг через силу смотрит на мои татуировки? 

– Я ничего такого не имел в виду. 

– Просто убирайся. – Солара указала пальцем на дверь. – Ты не испортишь мне душ так, как испортил все остальное. 

Доран с презрением покачал головой и встал. А проходя мимо, проворчал: 

– И чего я зря стараюсь… 

– Взаимно. Понижаю тебя с подельника до проживающего рядом приспособления. 

– Можешь поцеловать мое приспособление. 

– Размечтался! 

Дверь захлопнулась, но спор не утих, по крайней мере, в голове Солары. Продолжая проклинать Дорана, она сняла рубашку и швырнула ее в стену. Затем то же самое проделала со штанами и ботинками, пока не осталась лишь в перчатках. Закусив губу и немного попялившись на истертую кожу, она наконец сорвала их и бросила на кучу одежды. И как бы ей ни хотелось избавиться от голоса Дорана, одна мысль не покидала: а вдруг он прав? 

Неужели она позволила меткам влиять на свою жизнь? 

Стоя под струей горячей воды, Солара приглаживала намокшие волосы одной рукой и рассматривала другую. Вскоре от жара кожа покраснела, напомнив о дне вынесения приговора, когда ее заклеймили. По закону использовали местную анестезию, но костяшки все равно слишком распухли, чтобы можно было надеть перчатки. Солара вернулась в приют, не имея возможности спрятать постыдные знаки. Другие сироты вопросов не задавали, но перешептывались, стоило ей отвернуться. А самым худшим оказалось осознание того, сколь сильно она разочаровала сестру Агнес, которая теперь наверняка жалела, что обучила ее на механика. Соларе пришлось носить на руках свидетельство своих ошибок, точно горящий маяк, привлекающий всеобщее внимание, и такое унижение невозможно забыть. 

Весьма действенное наказание. 

–

Да пошел ты, Доран, – тихонько буркнула она. 

Этот кретин все равно не мог отличить собственную задницу от локтя. 

Солара выдавила немного шампуня на ладонь, но волосы намылить не успела: ее вдруг швырнуло вперед, неслабо впечатав лицом в стенку кабинки. В правой скуле вспыхнула боль, а затем и в пятой точке, когда Солара плюхнулась на пол. Болтанка закончилась так же быстро, как началась – уже через пару секунд она сидела на мокрой плитке и тяжело дышала от шока. 

На губах ощущался металлический привкус, а стоило коснуться щеки, как пальцы окрасились кровью. На четвереньках вернувшись в кабинку, Солара выключила воду и схватила полотенце. А когда обмоталась им, в голове наконец прояснилось. Шума столкновения не было, и в стену ее швырнуло по инерции, скорее всего, от резкого торможения. Что может означать только одно… 

Ускоритель снова вышел из строя. 

Ругаясь на чем свет стоит, Солара натянула одежду. Когда она добралась до машинного отделения, правый глаз уже заплыл. Хорошая новость – диагностировать проблему удалось и одним глазом. Плохая – устранить ее Солара не могла. 

– Ускоритель в порядке, – сказала она, заслышав приближающиеся шаги. – Но топливный блок протекает, нужен новый. 

Появившийся рядом Ренни наклонился и уставился на лимонно-зеленую вязкую грязь, которая шипела и побулькивала на полу машинного отделения. На вид страшнее, чем на самом деле. Соприкасаясь с кислородом, топливо теряет горючие свойства – предосторожность, чтобы избежать взрывов. Каждая вспышка становилась все слабее, и через несколько секунд на полу осталась лишь безобидная липкая лужа. 

– Может, собрать и вернуть на место? – спросил Ренни. 

Солара покачала головой: 

– Не получится. 

– Где же мы достанем новый б… – Увидев ее лицо, он запнулся и округлил глаза: – Господи! 

Солара осторожно потрогала распухшую щеку: 

– Так плохо? 

Ренни хотел было ее коснуться, но быстро убрал руку. 

– Надо наложить пару швов. Я попрошу Кассию принести аптечку. 

Однако вызывать вторпома не пришлось: она сама спустилась по лестнице вместе с хромающим Кейном. Доран на ощупь продвигался следом, прижимая ко лбу пакет с охлаждающим гелем. Встретившись глазами с Соларой, он застыл и покачнулся. 

– Что с тобой произошло? – От удивления его брови скрылись под челкой. 

Солара пожалела, что под рукой нет зеркала. Видок у нее наверняка потрясающий. 

– Немного пообжималась с душевой кабинкой. Все в порядке. 

– Уверена? – поморщился Кейн. 

– Держи. Тебе нужнее. – Доран протянул ей пакет. А когда она отказалась, потому что не хотела от него ничего, кроме извинений, осторожно приблизился, словно к раненому зверю. – Правда. Приложи, пока лицо не отвалилось.