Звезды без глянца

Нейлор Клэр

— Доброе утро! — В понедельник утром я вошла в офис.

— Ага, — обронила Лара, стуча по клавишам. Она блистала в своем третьем за неделю новомодном платье от Марка Джейкобса. Откуда что берется? Я изумилась. Изумлялись и все остальные в офисе, судя по их лицам. Ну и что? Спасибо Вайноне, что воровать одежду в магазинах теперь так же модно, как самой ее вязать. — Ну как тебе квартира?

— Замечательно. Я сняла.

— Отлично. Это выгодная сделка.

— Ну да, хотя я в этот уик-энд провела там мало времени.

— М-м… — Лара снова вернулась к работе, но мне не терпелось рассказать кому-нибудь о том, как потрясающе я провела свой день.

— Я была в Малибу в доме одного парня, — упорствовала я. И это их зацепило. Не Лару, остальных — Талиту и Кортни.

До

этого момента мои коллеги практически полностью игнорировали меня. В первый день они осмотрели меня сверху донизу и с тех пор не обращали на меня никакого внимания. У Талиты были карие, цвета дикой сливы глаза и длинные жемчужно-белые волосы. Какую бы невообразимо дорогую одежду в любимом стиле хиппи она ни надела, ее живот всегда оставался открытым. Она представляла собой то самое исключение, которое лишний раз подтверждало голливудское «черное» правило. И была совершенно не в курсе того, что происходило в мире за пределами Лос-Анджелеса. Если только дело не шло о свиданиях, потому что в таком случае у нее тут же появлялся интерес и она готова была путешествовать куда угодно. Как знать, может, свое стремление к романтической жизни, такой же яркой, как розовая юбка от Скьяпарелли, она заимствовала от своих родителей, скажем, весьма состоятельных голливудских писателей, — хотя, судя по ее умственным способностям, насчет «писателей» я бы еще поспорила. Ее начальницу по имени Гиги, вернее, ее спину и белый чемодан на колесах на пороге ее офиса, вживую мне посчастливилось увидеть только однажды. Она постоянно пропадает на натуре где-нибудь в Лондоне или Загребе с очередной актрисой. А как-то раз я даже видела ее лицо, когда зашла к ней в поисках копии сценария, который меня попросила прочесть Виктория. Там, на стене, над давно уже засохшим деревом висела черно-белая фотография размером десять на пятнадцать с ее растянутой в подобии улыбки физиономией, над которой хорошо постарался пластический хирург, ее светлые волосы развевались, потому что на них дула специальная машина, а рядом сидел обалдевший лабрадор и изо всех сил старался изобразить задор для камеры и своей истеричной владелицы. По слухам, Гиги из всех клиентов интересовали только такие же безносые губошлепы с сожженными перекисью волосами, как и она сама. А может быть, это она стала похожа на своих клиентов, кто знает… Никто уже не помнит, как началось это клонирование, но голову даю на отсечение, что наблюдать рождественскую вечеринку с участием ее самой и ее клиентов, пытаясь понять, где тут она, было бы довольно забавно. Но Талиту устраивала должность независимого ассистента, потому что ее изобретательности хватало, чтобы проводить целые дни во «Френдстере»^[4] в поисках подходящего администратора телестудии.

Кортни, наоборот, хитрая, корыстолюбивая и недалекая. От безнадежной унылости ее внешность спасали только веснушки, рассыпанные вокруг носа. Единственное утешение она находила в слухах, и я решила, что ее длинные оттопыренные уши, торчавшие из-за сетки прямых коричневых волос, были не случайным совпадением, а результатом приспособления организма. Она не пропускала ни одно событие в офисе, и я уверена, что где-нибудь у нее есть специальная папка, в которую она записывает промахи и недочеты всех нас и когда-нибудь, на суде или во время жаркой дискуссии, не преминет ими воспользоваться. Она доберется до самого верха — и не важно, кого надо будет оговорить, перед кем выслужиться, а кому пустить пыль в глаза, — и застрянет там на двадцать лет, вычищая ногти и рассуждая о том, как ужасно одеты все вокруг. Когда Кортни оказывается рядом, я прикидываюсь привидением и стараюсь не угодить под ее суперкритичный взгляд.

Но стоило мне ляпнуть про свой уик-энд в Малибу, как мои коллеги превратились в кучку котят, сгрудившихся вокруг хозяйки с молоком. И хотя я тут же вспомнила лекцию Лары, что нельзя встречаться ни с кем из тех, кто занимается этим бизнесом, и поняла, что она, наверное, придет в ярость, если Джейк окажется знаменитым актером, но было уже поздно. Они заинтересовались.

— Да?

— Да.

— У кого?

— Ну, у одного парня.

— Да? У кого?

— Его зовут Джейк.

— А фамилия?

— Вообще-то я не помню.

— Не помнишь?

— Нет.

— А

какая у него машина?

— Какая-то модель «порше», спортивная, маленькая.

— А на какую букву начинается его фамилия? Ну, подумай.

— Да не знаю. Он не сказал.

— Вейнтрауб? Томпсон?

— Нет, кажется.

— Он симпатичный?

— Очень симпатичный.

— Насколько симпатичный? Смазливый, как актер, или сексуальный, потому что богатый?

— Ну, привлекательный. Но сообразительный.

— А чем он занимается?

— Я не уверена. Но он был очень обходительный.

— Ты не знаешь, чем он занимается?

— Я не интересовалась.

— А какой у него дом?

— Красивый. Уютный.

— Большой?

— Ну, не громадный, конечно, но…

— А поточнее — где?

— Карбон-Бич, кажется.

— Прямо на пляже? Или недалеко от Пасифик-Коуст?

— Прямо на пляже.

— Круто!..

К сожалению, наш содержательный разговор прервали. Президент Дэниел Роузен, Эль Президентэ, от которого до этого момента не было ни слуху ни духу, нашел время и возник на пороге нашего офиса. Вообще-то его появление не стало неожиданностью. За несколько минут до него пришел его молодой помощник Аарон, подошел к нашим столам и громким шепотом возвестил: «Дэниел спускается». В комнате тут же воцарилась тишина, ноги были убраны со столов, надменность сменилась приветливыми улыбками в стиле Стенфорда. Возникший через несколько секунд Дэниел оказался довольно импозантным для лысеющего мужчины невысокого роста.

— Я хочу знать, кто это сделал! — с ходу рявкнул он.

Батарея ассистентов посмотрела на него с нескрываемым страхом. Даже Виктория выглянула из своего офиса, мерцая в свете ламп.

— Итак… я жду.

— Дэниел, какая-то проблема? — заискивающе спросила Виктория.

— В пятницу какой-то идиот соединил Тодда Лайонса с экспедицией.

— Не может быть.

— Может, Виктория, может! И я хочу знать, кто на это осмелился.

— Он разобрался? — Она казалась еще бледнее, чем обычно. — В смысле… в итоге его соединили с тобой?

— Нет, он бросил трубку. Сегодня утром звонил его помощник и все мне рассказал.

— О Боже, это ужасно! — Виктория отчаянно закачала головой. Мой завтрак чуть ли не полез обратно.

Тодд Лайонс — президент «Юниверсал». По моей милости ему пришлось общаться с кем-то из экспедиции. Сознаться или не сознаться — вот в чем вопрос. Ясно, что Дэниел совершенно не помнил меня с момента нашей встречи в Вашингтоне. Он всего лишь бросил взгляд в мою сторону. И вот когда я уже почти решилась все рассказать, прежде чем в ходе расследования инцидента с телефонным звонком Тодда Лайонса на меня выйдет ФБР, открылась дверь офиса Скотта, и он вышел к нам.

— Здорово, Дэниел.

— Скотти, как продвигаются дела?

— Ништяк, мужик. — Скотт яростно тер свой нос. — Э-э… ты уже слышал, как мы развлекли Джорджа на той неделе? На грани фантатистики! А, мужик?

— Еще бы, сынок! — Дэниел подошел к Скотту, они похлопали друг друга по спине, потолкались кулаками и исчезли в его кабинете. Мое лицо снова обрело цвет. По комнате прошелестел общий вздох облегчения.

— Козлы! — плюнула Виктория и захлопнула свою дверь.

Спустя полчаса снова появился Дэниел в сопровождении Скотта.

— Лара! — проорал Скотт, не глядя в ее сторону.

— Да? — Она поднялась, демонстрируя Дэниелу свое примерное поведение.

— У нас вечеринка.

— Да-да, твою мать. — Дэниел кивнул в сторону Скотта.

— Хорошо, — вежливо улыбнулась Лара.

— И я хочу, чтобы ты и этот… — Скотт замешкался и защелкал пальцами. — Как его?

— Райан, — подсказал Дэниел.

— Да. Короче, чтобы вы с ним быстренько все организовали.

— Конечно, — произнесла она сквозь зубы.

— Но это не просто вечеринка, имей в виду. Это будет тусовка гребаного миллениума! — разошелся Дэниел. — Двести пятьдесят самых крутейших звезд города. Я хочу, чтобы все они явились! Я хочу такую еду, чтобы они о ней вспомнили даже на последней стадии Альцгеймера! Чтобы на телках цацки — с головы до ног! И чтобы резонанс — на страницах тщеславия, а не «Пипл». Секьюрити вооружить до зубов. Хочу Николь, а не Пенелопу. Хочу самых отвязных кубинцев для Джека и его приятелей. Девочек — чтобы хоть сейчас на обложку «Вог».