Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
Взмахнув руками, я вырвался на поверхность. Глотнул воздуха – теплого и тягучего, как сироп. Люди на берегу взвыли при моем появлении.
Вниз…
Гибкие кружили вокруг, не рискуя приближаться. Их осталось пять или шесть. Я не мог следить за всеми сразу, и приходилось лишь надеяться, что мой симбионт использует и собственные органы чувств, помимо человеческих глаз…
Удар в бок, скользящий, смягченный. Напавший на меня сзади Гибкий был уже мертв в тот миг, когда мы соприкоснулись. Но пасть все же рванула мое тело. Никакой
Не бойся, не бойся…
Подо мной, слегка подергиваясь, опускалось на дно тело Гибкого Друга. Оставшиеся продолжали кружить. Как акулы – атакуют поодиночке?
Кровь перестала идти, куалькуа что-то предпринял. Но тело стало слабым. Потеря крови и переохлаждение – даже если я его не чувствую, вода продолжает высасывать из меня силы.
Всплеск – Гибкие синхронно развернулись. Не для атаки. Они уплывали, неслись к берегу. Либо сообразили, что водная среда перестала быть их преимуществом, либо поняли, что происходящее давно выходит за рамки побега.
Я вынырнул. Чужие уже выползали на берег, и люди торопливо отступали, освобождая им дорогу. Но мое появление незамеченным не осталось. Крики, машущие руки. Кем бы я ни был для них, нарушив негласные законы санатория, но сейчас я стал человеком, победившим Гибких.
Вот только победить врагов – еще не значит спастись самому.
Ледяная пустыня за спиной, ледяной океан впереди.
Гибкие сообщат о происшедшем. Я не видел в мире Геометров никаких аналогов полиции или армии, но это не означает, что их нет. Понадобится – регрессоры и пилоты спустятся с небес на землю, мирные сельские труженики возьмут в руки лазерные серпы, а рабочие – атомные молоты.
Меня будут искать.
Надо же спасти невменяемого больного, покинувшего уютный санаторий!
Я плыл все дальше и дальше от берега. Куалькуа молчал – наверное, недавняя схватка далась ему недешево. Ну и хорошо, что молчит. Я должен принять решение сам. Спастись или погибнуть. Победить этот мир – или сдаться.
Глава 3
Вечер застал меня на льдине, километрах в двадцати от санатория и в полукилометре от берега. Раздевшись догола, я сидел, подложив под себя одежду. Холода я по-прежнему не чувствовал, но так было как-то спокойнее.
Странное ощущение. Полная нереальность происходящего. Рана на боку почти затянулась, лишь какое-то щекотание возникало при касании новой, розовой кожи. Вокруг – белесая вода, льды, выцветшее небо. Как на картинах Рокуэлла Кента. Но подобным пейзажем хорошо любоваться, сидя дома, в тепле. Или по крайней мере не наблюдая таяние снежинок на голой коже.
Куалькуа защищал меня от холода надежнее любой шубы. Но побочные эффекты имелись.
Я вздохнул, поднимая со льда пойманную только что рыбину. Уподобимся Гибким.
На вид рыба напоминала морского окуня. Красноватая
Отодрав плавники, я принялся за ужин. Сырое мясо было невкусным, но все же не таким неприятным, как я боялся. Сюда бы Данилова, он, говорят, любит японскую кухню…
Где-то в моем желудке куалькуа получит свою долю пищи. Сам я предпочел бы поголодать, но симбионт, шесть часов подряд борющийся с холодом, имел другое мнение.
Еще.
– Кончилась, – сказал я, откладывая жалкие рыбьи останки.
Нет.
– Я не могу.
Я могу.
Положив ладонь на рыбу, я отвернулся. Пальцы слегка шевелились, но мне не хотелось наблюдать, что происходит.
Вот теперь все.
На льду остался только рыбий хвост. Я сглотнул, борясь с тошнотой. Все, что естественно, – не безобразно. Пинком смахнул хвост в воду, посмотрел на ладонь. Ничего подозрительного не наблюдалось. Интересно, а пяткой я есть сумею?
Наверное, да.
Собрав со льда пригоршню снега, я заел свою трапезу.
– Куалькуа, что делать дальше?
Я не принимаю подобных решений и не даю советов.
Может быть, это и к лучшему. Иначе и оглянуться не успею, как стану ходячим вместилищем для чужого разума. Куалькуа занимается лишь одним – обеспечением моего выживания. И занимается прекрасно, я мог бы, наверное, прожить остаток жизни, охотясь на рыб и загорая на снегу.
Как найти применение подаренной жизни – это моя проблема.
Ладно, будем рассуждать спокойно. Какой бы мерзкой ни выглядела снежная пустыня – в ней должна быть жизнь. Питаться я смогу чем угодно, хоть… стоп, не надо задумываться об этом. Это тот же самый Круглый Материк, на котором находятся город Служение, космодромы, уютные теплые дома, шахты и заводы, леса и поля. Надо просто дойти до них.
– Поплывем к берегу, – сказал я.
Хорошо. По пути порыбачим.
Я сглотнул.
Ничего. Привередничать не стоит.
– Порыбачим, – согласился я.
Вдоль берега я шел всю ночь. Куалькуа тому виной или просто нервы были на взводе, но спать не хотелось. Сыпался с небес тихий, спокойный снег, временами приходилось отряхивать задубевшую рубашку. По телу порой пробегали короткие судороги, и с кожи осыпались ледяные корочки. Темно… Нет у планеты Геометров естественного спутника, а их чудесное звездное небо, мешавшее навигации и позволявшее работать ночами, осталось где-то далеко…
Значит, вы бежали, Геометры. Скрылись от тех, кому собирались привить Дружбу. Перетащили всю свою систему, вместе с солнцем-Матушкой, вместе с планетами Маленьких и Гибких Друзей. И не угомонились. Желание творить добро неискоренимо.