Звезды князя
Шрифт:
– Я вчера подал рапорт начальнику лагеря, и его должны были сегодня подписать! – немного смутился мой потенциальный начальник.
– Ах, вот как! Копию приказа вы, господин младший(!) лейтенант, предъявить можете? Нет? В таком случае в настоящий момент воин Гар числится новобранцем и подлежит распределению на равных со всеми основаниях. Следовательно, незамедлительно обязан предстать перед комиссией.
Гном резко выдохнул и с явно видимым нежеланием изрек:
– Дело храма!
Однако капитана эти слова совершенно не впечатлили, на что, по-видимому, очень рассчитывал оружейник. При чем тут храм и почему гном пускает в ход тяжелую артиллерию ради меня, непонятно, но на разгадывание загадок
– Мне нет дела до храма. У меня четкий и конкретный приказ командующего, и я его выполню, даже если придется применить силу.
– Гар, – повернулся ко мне гном, – сходи с этим упертым. Думаю, все равно они решат оставить тебя при оружейке, но сейчас не время спорить.
Похоже, не зря прислали именно офицера. Гном простого воина-посыльного явно послал бы подальше, и тот не посмел бы ему противоречить.
Ну что ж, если большие командиры намерены посмотреть на мои успехи, я им продемонстрирую свои способности… прятать результаты.
Подходя к полигону, я увидел, как в том же направлении с разных сторон вяло и тоскливо, подгоняемые злыми офицерами, по одному, по двое, по трое и группками стекаются «больные-хромые-на-голову-ушибленные», ранее спрятанные, кто где, своими командирами.
Нас выстроили напротив кресел с комиссией и попытались злым шипением и тычками кое-как придать бравый и лихой вид. Получилось настолько плохо, что один из больших начальников, умудрившийся и в кресле сидеть по стойке «смирно», сморщился, будто от физической боли. Поводыри-погонялы быстро рассосались за спинами высокой комиссии.
Командующий, седоватый плотный мужчина, с рыжеватыми, ухоженными усами, короткой стрижкой, внимательным, умным и немного усталым взглядом, сидел в центре за небольшим столиком, на котором были разложены бумаги. По виду списки личного состава с краткими характеристиками. Он безразлично оглядел наш «бравый» строй-толпу и что-то негромко сказал тому самому ракоглазому, который приходил за мной.
Офицер вытянулся, щелкнул каблуками и вышел вперед.
– Что, стадо?! Думали отсидеться в тылу, пока ваши товарищи кладут жизни вместо вас?! Не выйдет! Господин командующий перед тем, как назвать вас дезертирами и передать военно-полевому суду, милостиво решил дать вам еще один шанс. Вы можете попытаться доказать, что достойны чести сражаться за княжество! Первое испытание – полоса препятствия. Трое отставших будут осуждены и, скорее всего, расстреляны. Оставшиеся пойдут демонстрировать свою меткость на огневом рубеже. Не уложившиеся в норматив также предстанут перед судом. В войсках обуза не нужна! Из-за вашей лени и дурости не должны гибнуть хорошие воины. А теперь – кру-у-у-угом! На полосу препятствий бего-о-о-ом… марш!
Некоторые из моих сотоварищей даже икать начали от испуга после такой вдохновляющей речи. Однако рванули к полосе, словно от смерти убегали. Собственно, так оно и было. Именно от смерти. И лучшего мотива подстегнуть ленивых и расхлябанных, пожалуй, не придумаешь.
Я, не отставая от народных масс, также рванул к полосе. Однако в лидеры не выбивался, но и в группу отстающих попасть тоже не жаждал.
Полосу препятствий прошел, как всегда. Ну, врать не буду, может быть, чуть-чуть лучше, чем раньше. Еще бы! Тот самый толстячок, которого я изображал в городе, умудрился обогнать всех, прыгучим колобком перелетая высокие стенки и широкие рвы. Вот что настоящий страх с людьми делает. Эдак и остальные проникнутся серьезностью момента, да ка-а-ак поддадут жару, да ка-а-а-ак оставят меня позади… Ни первым, ни третьим сзади оставаться не хотелось.
Спрыгивая с предпоследнего препятствия – бревна, – я чуть не пропустил умелый удар ребром ладони по горлу. Активный блок с уводом вверх, приседание, удар щепотью в область сердца, короткий мах вправо (выбить атаку другой руки) и тут же удар основанием ладони в солнечное сплетение. Оба удара концентрированной аурой в виде «боевая перчатка». Мог бы и «копьем», пробив тело противника почти насквозь, но за доли мгновения решил подождать с радикальными мерами, поскольку еще не понял – атака была боевая или тренировочная?
Первый противник выпал из боя. Тут же два синхронных вихря попытались молниеносными выпадами достать мою шкуру в стиле шо-шау. Во всяком случае, ударная техника была очень похожа на проломную тактику ломателей кирпичей. Тем не менее убивать меня явно не хотели. Это я понял за доли секунды… скорее, не понял, а ощутил. Трудно объяснить словами, но мне на миг показалось, будто я снова в доме ювелира, и дедушка У опять проверяет мою внимательность и готовность к неожиданным нападениям. Именно поэтому тело само привычно обернуло кисти рук чем-то вроде мягких, тренировочных перчаток с крагами вместо боевых лезвий – копья-топора и жестких шипованных наручей. С внутренней стороны ладоней сформировались мелкие присоски вместо острых небольших шипов для захватов и бросков.
Настроившись на тренировочный бой и прекрасно понимая, что инкогнито мое хотя бы в этой части уже раскрыто, я не стал тратить время на излишнее досадование. «Крыльями и хвостом пробуждающегося дракона» я отбил и заблокировал атаки, направленные против меня, очертив для самого себя свободное пространство боя. Тело живо освоилось в предложенных рамках и приготовилось адекватно реагировать, не дожидаясь команд сознания.
За первой атакой молниеносно последовала новая, в виде серии стремительных ударов, выполненных с двух сторон на самом высоком уровне. Техника была мне очень даже знакома, можно сказать, до боли. Мне противостояли великолепные бойцы, но… явно не жрецы. Слишком уж… м-м-м… неоформленной и рыхлой выглядела их аура в местах стандартных уплотнений. Значит, формировалась вслепую, как было и у всех… хранителей.
В этот тренировочный лагерь подполковник Скорсилли, начальник разведки южного фронта, ехал без особого воодушевления. Он бы и не поехал лично, если бы не проблема с комплектованием своих подразделений, в первую очередь глубокого поиска. В ходе недавних боев от его личной тысячи воинов – и каких воинов! Каждый стоил сотни пехотинцев! – осталось в строю шестьсот тридцать пять человек. Девяносто три через некоторое время вернутся в подразделение после прохождения курса исцеления. Несмотря на то что подполковник использовал все свое влияние на то, чтобы его ранеными бойцами лично занялись эмпаты-целители и жрецы-лекари, все и сразу получить не удалось. И то хорошо, что всех включили в очередь, но передвинуть ее хотя бы чуть-чуть, при всем уважении к немалым заслугам Скорсилли и его отряда, не удалось никак.
Правда, людьми многих его воинов можно назвать с большой натяжкой, поскольку доля эльфийской крови в каждом и каждой явно превышала половину. Просто группу разумных принято называть людьми в связи с тем, что с численностью людей могли поспорить только гоблины, но у тех в своем государстве доля иных рас многократно меньше, чем в людском. К тому же, вобрав в себя множество мелких королевств, баронств, графств, Великих лесов, орочьих кланов и гоблинских диаспор, княжество – да какое там княжество? давно империя – так перемешало в своем котле все расы, что в настоящее время уже никто не может быть уверен в подлинной чистоте своей крови. Как ни странно, такое смешение пошло на пользу всем без исключения. Даже высокомерные эльфы вынуждены были признать, что их дети стали сильнее, здоровее и энергичнее. Не говоря уж о том, что и самих детей стало рождаться на порядок больше.