«Звезды», покорившие миллионы сердец
Шрифт:
Вряд ли Мария Федоровна знала об этом. На похоронах Горького она шла рядом с Екатериной Павловной, убитая горем, согнутая несчастьем…
Вернувшись на родину, Мария Федоровна попыталась было вернуться на сцену, но под благовидным предлогом – возраст! – ей отказали. Последним назначением Андреевой был полученный в 1931 году пост директора московского Дома ученых на Кропоткинской. Всю нерастраченную энергию вложила она в это дело, превратив свой Дом в одно из интереснейших мест столицы. Здесь кипела жизнь – проводились встречи с интересными людьми, занимались театральные студии, работали кружки… Рассказывают анекдот: официанты путались, как следует обращаться к посетителям в «ученом» ресторане: «господами» нельзя, «товарищи» – слишком по-пролетарски. Мария Федоровна заметила: «Кто бы ни пришел в Дом, у вас должно быть одно обращение – «профессор», уж коли вы не можете говорить «господин». Так и повелось…
По воспоминаниям знавших Марию Федоровну в то время, она до последних лет оставалась очень красивой, элегантной, невероятно энергичной женщиной, в которую все еще влюблялись мужчины всех возрастов…
Она скончалась 8 декабря 1953 года в возрасте 85 лет. У ее гроба произносились пламенные речи о том, какую выдающуюся роль сыграла Мария Федоровна в русской революции, с какими выдающимися людьми довелось ей работать – и никто не вспомнил о том, что главными ее талантами были красота, умение любить и быть любимой…
Тина Модотти
Богиня у объектива
Ее удивительная судьба нередко заслоняет собой ее творения, а ее искусство мешает разглядеть всю глубину ее личности. При жизни ее воспевали и проклинали, а потом забыли, вспомнив лишь спустя полвека после ее загадочной смерти – и сразу же отведя ей почетное место и среди художников XX века, и среди икон феминизма. Биографы Тины Модотти, рассказывая о ее многочисленных обличьях, любят сравнивать ее с хамелеоном: она с легкостью меняла профессии и страны, привычки, имена и мужчин, но при этом всегда оставалась верна себе. Как ей это удавалось – лишь одна загадок, которыми была полна ее жизнь.
Она родилась в августе 1896 года – точной даты или не знала, или не хотела называть, – в старинном итальянском городке Удине. При крещении ее назвали Ассунта Аделаида Луиджа Модотти Мондини, она была второй из шестерых детей автомеханика Джузеппе Модотти и его жены, прачки Ассунты. Уставший от беспросветной нищеты отец эмигрировал в США, надеясь со временем разбогатеть и выписать семью к себе, однако пока Джузеппе искал счастья за океаном, его семья едва не умирала от голода. Вместо школы десятилетняя Ассунта пошла работать на ткацкую фабрику – несколько лет монотонного тяжелого труда по двенадцать часов в день стали ее единственным образованием.
Девочка рано выросла. Уже в четырнадцать лет ей вслед оглядывались мужчины: ее удивительно красивое лицо, огромные глаза, прекрасные волосы, великолепная фигура и та особая магия, которая только и способна превратить девушку в настоящую красавицу, сводили с ума, и Тина, как она стала себя называть, рано научилась этим пользоваться. В пятнадцать лет ее забрали в участок по обвинению в проституции: жить с такой подмоченной репутацией в родном городке было невыносимо, и при первой же возможности Тина сбежала в Америку.
В 1913 году она приехала к отцу в Сан-Франциско. Поначалу Тина пошла работать на швейную фабрику, а затем ей – благодаря полученному опыту и весьма привлекательной внешности – удалось устроиться в модное ателье, где хозяйка вскоре сделала из Тины модель. Эта профессия открыла ей двери в новый мир местной богемы: артисты, поэты и художники наперебой стали добиваться внимания юной красотки. Она попробовала себя на сцене, сыграв маленькие роли в нескольких драматических и оперных постановках, позировала художникам и скромно ждала своего принца. Он явился ей в образе начинающего поэта и художника, двадцатичетырехлетнего декадента Робо де л’Абри.
На самом деле он был сыном фермеров из Орегона, и звали его Руби Ричи, однако поэтическая фантазия легко позволила ему превратить Орегон во французскую провинцию, себя в потомка аристократов, а свою возлюбленную Тину – в нежного и прекрасного ангела, достойного лучшей жизни. Несмотря на протесты отца,
Тина переехала к Руби (хотя они всюду представлялись супругами, официально их брак так и не был зарегистрирован), а вскоре влюбленные переехали в Голливуд, где, по мнению Робо, их ждала блестящая карьера.
Тина Модотти в фильме «В тигровой шкуре», 1920 г.
Тина Модотти, Сан-Франциско 1915 г.
После первых же проб Тину пригласили сниматься: она с успехом сыграла в трех фильмах, выступив в сверхмодном тогда амплуа «женщины-вамп»: густо накрашенные глаза, рассеянный взгляд и скрытая под струящимися шелками сексуальность. Ей сулили большое будущее, однако Тина, едва вкусив славы, решила от нее отказаться: ее быстро утомил насквозь фальшивый мир кино, зато за кулисами студий она обзавелась множеством интересных знакомств. Супруги быстро влились в пестрый круг голливудской богемы: старлетки, режиссеры, актрисы, жиголо, повесы и куртизанки. Тина – с вишневыми губами и подведенными черным огромными глазами, с сотней тонких браслетов на руках и в тонких шелковых чулках, выставленных напоказ в разрезах длинных струящихся юбок, – пользовалась огромной популярностью среди мужчин, каким-то образом умудряясь скрывать свои любовные похождения от Робо, который продолжал считать свою супругу невинным ангелом. Ближайшими друзьями пары стали мексиканский поэт, публицист и политик в изгнании Рикардо Гомес Робело и фотограф Эдвард Уэстон.
По мнению некоторых биографов, фотография заворожила Тину еще в детстве – ее дядя Пьетро Модотти держал фотоателье, и маленькая Тина навсегда была очарована магией появляющихся из ниоткуда изображений. Так что неудивительно, что едва она познакомилась с Уэстоном, который уже был достаточно известен как фотохудожник, она немедленно вцепилась в него мертвой хваткой. В начале 1921 года она стала его моделью – в том числе позировала для нескольких портретов в стиле «ню», а через несколько месяцев – и любовницей. Вспыхнувшей страсти не помешало ни фактическое замужество Тины, ни жена и четверо детей Эдварда. Перед объективом Уэстона Тина из неискушенной холодной красавицы постепенно преобразилась в страстную, дерзкую, необузданную женщину, готовую к самым неожиданным экспериментам.
В конце 1921 года Рикардо Гомес Робело получил видный пост при очередном мексиканском правительстве и немедленно пригласил Робо в Мехико, обещая верному другу студию и работу. В декабре тот выехал в Мексику, прихватив с собой – в надежде выставить – фотографии Уэстона. Следом выехала Тина.
По дороге она получила сообщение, что Робо де л’Абри скончался от черной оспы. Она опоздала всего на два дня… В память о Робо она все же устроила выставку его работ в Национальной академии изобразительных искусств. А вскоре ее нашла новая телеграмма – в Сан-Франциско умирал ее отец…