Звезды правду говорят

Серова Марина Сергеевна

— Да, я так ей и сказала! — заявила Лидия Сергеевна. — С такими людьми только так и нужно говорить!

— И чего ты этим добилась? — напустился на нее Владимир Антонович. — Кто теперь будет в ответе за твой поступок?

Лидия Сергеевна залилась слезами.

— Что случилось? — спросила Маргарита.

— Случилось то, что эта сумасбродная женщина, я имею в виду Валентину, в тот же вечер покончила с собой — повесилась у себя в спальне.

— А как вы об этом узнали?

— Следователь позвонил. Оказывается, номер моего телефона был написан у

нее на стене, там, где стоял аппарат.

— Вас вызвали к следователю?

— А как же! Из меня сделали чуть ли не подозреваемого в убийстве!

— Но вы сказали, что она сама повесилась.

— Вроде бы так, но следователь слишком уж подозрительно меня расспрашивал. Как я понимаю, у них есть сомнения в том, было ли это самоубийство или все-таки убийство. Разумеется, никаких улик, кроме злополучного номера телефона, они не нашли. Да и не могли бы найти! Я совершенно не причастен к этому. Плохо только, что меня в последнее время видели у нее в квартире — я приходил к ней несколько раз.

— А кто обнаружил тело? — спросила Маргарита, как заправский детектив.

— Соседка. Валентина оставила входную дверь приоткрытой. Вот соседи и заметили, заподозрили неладное, зная, что Валентина не в себе, вошли и увидели…

Козаков замолчал, потянувшись к очередной сигарете. Наша гостиная уже тонула в сизом табачном дыме, но попросить Владимира Антоновича сбавить обороты никто из нас не решался.

— Она не оставила никакой записки, никому ничего не объяснила, будто нарочно хотела испортить мне жизнь! — запальчиво произнес Козаков.

Мы помолчали.

— Понимаете, — заговорил Владимир Антонович, — если бы все не свалилось на меня вот так сразу, я бы и мысли не допустил ни о чем таком. Но теперь и впрямь можно поверить, что кто-то напустил порчу, или как там это называется! — Козаков невесело усмехнулся.

Лидия Сергеевна молча плакала.

— Мне нужны данные о Валентине Савельевой, — сказала Маргарита, — дата рождения и все, что вы о ней знаете.

— Я почти ничего не знаю. Представьте себе, я никогда не интересовался, когда у нее день рождения. Я даже не знаю точно, сколько ей лет. Около сорока приблизительно. Я же говорил вам, что у нас не те отношения, чтобы поздравлять друг друга с днем рождения.

— Но вы хотя бы можете сказать, когда она умерла?

— Это случилось 12 февраля, в ночь с субботы на воскресенье.

Маргарита пощелкала клавишами и стала читать:

— Суббота, 12 февраля, восьмые лунные сутки, день Очищающего огня. В этот день с человеком, переживающим критический период жизни, происходят кардинальные перемены на всех уровнях: и на уровне физического тела, и на уровне тонких планов. Необходимо сконцентрировать энергию преобразования, а также пересмотреть восприятие мира.

Следующая фраза заставила меня слегка поежиться, и не только меня.

— Тот, кто искренне покается в совершении грехов и от души простит все обиды, пройдет испытание огнем. Я больше чем уверена, что смерть наступила не в субботу, а на следующий день, то есть после полуночи, —

продолжала Маргарита, — воскресенье, 13 февраля было еще более трудным днем. Девятые лунные сутки, кончилось полнолуние, луна вошла из Тельца в Близнецов. День обманов, самообольщений, с очень неблагоприятной энергетикой, в особенности для неблагополучного человека. Это сутки Летучей мыши. Очень тяжелое время, когда мысли, словно летучие мыши, хаотично мечутся, не имея возможности зацепиться за четкий ориентир. Особенно тяжело, когда человек охвачен сильными переживаниями и не имеет поддержки. Тут мог быть только один выход — выполнить рекомендации предыдущих суток. Судя по всему, Валентина Савельева не смогла этого сделать. Таким образом, можно почти с полной уверенностью утверждать, что это было самоубийство.

— Какая жалость, что эти ваши изыскания не убедят следователя в том, что это было самоубийство, — сказал Владимир Антонович.

Маргарита промолчала.

— Думаю, не составит большого труда выяснить данные Валентины Савельевой, — вмешалась я, — и тогда Маргарита могла бы представить вам более точную информацию.

Владимир Антонович лишь покачал головой. Было очевидно, что Козаков сожалеет о том, что под влиянием Маргаритиного магнетизма поддался внезапному порыву и так разоткровенничался. Он снова взглянул на часы.

— Я еще не все выяснила, Владимир Антонович, — проговорила Маргарита, не обратив внимания на его жест, — мне хотелось бы узнать о том человеке, которого вы считаете виновным в ваших злоключениях.

— Я не считаю его виновным, — холодно ответил Козаков, отводя глаза, — это был взрыв эмоций, не более того.

С этими словами Владимир Антонович встал с кресла и повелительно кивнул жене.

— Мы отняли у вас слишком много времени, нам пора уходить, — сказал он.

Это мне совсем не понравилось.

— Вы вольны сделать это, Владимир Антонович, и можете быть уверены, все сказанное останется между нами, — проговорила я, может быть, слишком поспешно, — но раз уж вы пришли и потратили свое драгоценное время, почему бы не довести дело до конца. Иначе вы будете сожалеть о том, что поделились с нами своими проблемами без каких-либо результатов.

— Почему же? — язвительно усмехнулся Козаков. — Я облегчил душу, и мне даже стало как-то спокойнее. Всегда приятно поговорить с умными, красивыми и милыми собеседницами. Так что я не считаю, что зря потратил время. Спасибо, что выслушали меня. В наше время не так часто встретишь людей, готовых и умеющих слушать.

Козаков отдал нам легкий поклон, повернулся и направился к выходу. Лидия Сергеевна засеменила за ним. На ней лица не было от страха. Мне ужасно захотелось дать хорошего пинка этому зарвавшемуся типу, но вместо этого я вслед за Маргаритой вышла в прихожую, чтоб проводить «дорогих гостей».

— Владимир Антонович, — обратилась к Козакову Маргарита, когда он уже стоял в дверях, — вы не будете против, если я попробую что-то для вас сделать. Это не будет вам ничего стоить, — успокоила она гостя.