Звонкий ветер странствий
Шрифт:
Когда до английского берега оставалось метров двести пятьдесят, Лаудруп скомандовал гребцам:
– Править к дальнему, западному краю причала! – пояснил остальным: – Там, в крепостной стене, имеется тщательно замаскированный пролом, которым пользуются все местные контрабандисты. С ведома портовых и таможенных властей, естественно…
Шлюпки, негромко проскрипев днищами о мелкие камушки, пристали к низкой и узкой косе – между морем и старенькой крепостной стеной тянулась двенадцатиметровая полоса серо-жёлтого, местами каменистого песка. Пассажиры торопливо выбрались на берег и беспорядочно задвигались по косе, разминая затёкшие мышцы, а гребцы дисциплинированно сняли вёсла с уключин и сложили их на шлюпочные днища.
Солнце уже вплотную приблизилось к горизонту, на полуостров Корнуолл незримо опускался тихий и задумчивый вечер. Ерик Шлиппенбах осторожно тронул за локоть Лаудрупа и спросил, обращаясь – главным образом – к Егору:
– Точно, что нам никак не обойтись без посещения здешних злачных мест? Может, вернёмся на корабли и поплывём дальше?
– Поверьте мне, генерал, данный визит – просто необходим! – горячо заверил шведа Лаудруп. – Скоро нам предстоит идти по очень опасным и неспокойным морям, где каждое второе встретившееся судно, наверняка, пиратское. Поэтому, необходимо получить всю свежую информацию о вероятном противнике. Кто сейчас правит бал в Атлантическом океане? Сколько банд морских разбойников действует вблизи бразильского побережья? Где проходят излюбленные маршруты джентльменов удачи? Где располагаются их опорные базы? Как сейчас ведут себя алжирские и марокканские пираты, они же – барбарески? Без этих важнейших знаний запросто можно угодить в череду бесконечных и запутанных неприятностей, местами даже кровавых…
– Я полностью поддерживаю Людвига! – объявил Егор. – Необходимо пускаться в рискованные авантюры, только чётко понимая и оценивая – холодно и непредвзято – все теоретически-возможные трудности и опасности. Опять же, нам нужна карта Магелланова пролива.
– Ну, как знаете! – недовольно пожал плечами Шлиппенбах. – Ещё раз, что я и мои люди должны делать? Покажите, что называется, на местности.
Лаудруп, внимательно оглядев крепостную стену, начал давать необходимые пояснения, сопровождая слова скупыми жестами:
– Видите, генерал, ту плакучую иву? Да, она очень старенькая, лет сто пятьдесят, не меньше. В её толстом стволе даже имеется большое овальное дупло, куда запросто может влезть не очень толстый человек. Вот, за этим почтенным деревом и находится тайный пролом в стене… Возле корней ивы вы – через час-полтора – разожжёте жаркий костёр. Во-первых, это на всю сегодняшнюю ночь отпугнёт от косы любопытных и беспокойных контрабандистов. Во-вторых, вон из тех густых кустов боярышника – в отблесках костра – будет прекрасно видно, кто ночью вылезет из пролома. Следовательно, всё очень просто. Ваши гренадёры сидят в боярышнике и своих, то есть, нас, пропускают беспрепятственно на берег, по посторонним же, которые – возможно – будут нас преследовать, открывают прицельный огонь. Естественно, что при этом гребцы уже сидят на вёслах, готовые к отплытию… Что ещё? Можете одного надёжного человека – с парочкой ручных бомб в карманах камзола – посадить в дупло ивы.
– Я сам туда залезу! – усмехнулся генерал. – Хотя бы потому, что я самый худой из всех здесь присутствующих…
Подбежавший Ванька Ухов бодро доложил:
– Александр Данилович, проход заминирован!
– Молодец, быстро сработал! – похвалил подчинённого Егор и объяснил Шлиппенбаху: – Иван закрепил в проломе стены две ручные гранаты с удлинёнными зажигательными фитилями, пропитанными специальным фосфорным раствором. Но это уже наша забота, если возникнет такая необходимость, то замыкающий группы – при отходе – и подожжёт эти фитили…
Перед тем, как тронутся в путь, Егор велел бойцам группы построиться, неторопливо прошёлся перед строем, внимательно – одного за другим – оглядел.
Людвиг Лаудруп, как и сам Егор, был одет в неприметно-тёмные капитанские одежды, на голове датчанина красовалась чёрная широкополая шляпа, почти полностью скрывавшая его лицо, на левом боку висела обычная шпага – средней длины – в потёртых ножнах, из-за широкого пояса, украшенного скромным серебряным плетением, торчала рукоятка солидного двуствольного пистолета. Среднестатистический такой шкипер. Совсем и не обязательно, что пират, так, обычный пижонистый малый, следящий за последними веяниями морской моды…
А Ухов-младший, Солев и Иванов были выряжены под моряков с безобидного торгового судна. Пистолеты, правда, наличествовали и у них, но простые – одноствольные и старенькие.
«Вот, только сапоги на ногах несколько выбиваются из нужного образа», – заметил внутренний голос. – «Торговые моряки, сходя на берег в тёплое время года, обычно предпочитают надевать низкие кожаные (а голландцы и датчане – деревянные) башмаки, давая ногам возможность немного проветриться и отдохнуть от сапог, пахнущих застарелой прелостью. Да, ладно, и так сойдёт! Без высоких сапог в серьёзных делах никак нельзя, очень, уж, удобно прятать за их широкие голенища острые ножи, стилеты и хитрые японские метательные звёздочки…».
– Значится так! – начал последний инструктаж Егор. – Входим в трактир, несуетливо занимаем самый дальний и неприметный столик, адмирал Лаудруп делает заказ – какой сочтёт нужным. Скромненько сидим, выпиваем, закусываем, никого не трогаем.
– А если от соседних столов будут задавать вопросы, то чего отвечать-то? – не удержался от реплики нетерпеливый Ванька Ухов.
– Что за дурацкая манера – так беспардонно перебивать начальство? – искренне возмутился Егор. – Вопросы можно задавать – только после поступления отдельной команды. Это же азбука воинской субординации! Ты, Иван, уже дослужился до подполковника, а иногда ведёшь себя – как молоденький сержант! Ладно, потом извинишься, по завершении дела… Итак, продолжаю. Мы, ведь, нынче ходим по морям под уважаемым шведским флагом, следовательно – на этот период – считаемся природными шведами, что весьма логично. А всему миру отлично известно, что шведы являются яростными патриоты своей страны, и по этому поводу относятся к иностранным языкам без малейшего пиетета. Поэтому отвечайте на все вопросы на классической матросской смеси немецкого и голландского языков, с редкими вставками отдельных английских слов. Общий смысл ответов должен быть таков – мол, прибыли в Портсмут чего-то там прикупить, то ли парусины, то ли корабельных пушек. Мол, это не наше матросское дело, про то капитану надлежит ведать… Да, шведы, ведь, немного медлительны и неразговорчивы, не считая, конечно же, представителей славного семейства Шлиппенбахов. Поэтому и отвечать надо вяло, хладнокровно, лениво и медленно цедя слова… Минут через пять-семь Людвиг встаёт и уходит добывать нужную информацию, а также карту Магелланова пролива. Мы же продолжаем упорно изображать из себя милых скромников и недотрог – сидим, пьём, закусываем, курим трубки, наблюдаем за обстановкой, – неожиданно повысил голос: – Без моего сигнала – никаких активных действий! Всем ясно? Смотрите у меня, шаромыжники! Ухов, это, в первую очередь, к тебе относится! – снова перешёл на спокойный тон: – Метательные ножи и японские звёздочки все взяли с собой?
– Обижаете, Александр Данилович! Взяли, конечно же…, – нестройным хором ответили подчинённые.
– Молодцы! Теперь можете задавать нам с адмиралом Лаудрупом вопросы.
– А неприятностей – какого рода – мы опасаемся? – не заставил себя долго ждать Илья Солев, очень уважающий порядок и полную определённость во всех делах. – И почему эти неприятности, вообще, могут возникнуть?
Лаудруп ласково погладил пиратскую серьгу (точную копию той, что некогда подарил Егору), чуть нахмурился, словно вспомнив что-то не очень приятное, и ответил – с явной неохотой:
– Всё будет зависеть от того, встречу ли я сегодня неких давних знакомцев. В смысле, тех добрых и вежливых парней, которые уже долгие годы мечтают безжалостно перерезать мне глотку. Спрашиваете, много ли таких? Нет, не очень. Сотни полторы-две, не больше. Так что, как сами понимаете, догадливые мои господа, шансов – на мирное завершение сегодняшнего вечера – очень мало…
Пройдя через узкий, с неровными краями пролом в стене, сложенной из дикого камня и грубых коричнево-красных кирпичей, они бодро двинулись на северо-восток по чуть заметной, петляющей из стороны в сторону тропе. Багровый закат уже прощально догорал, вокруг чуть заметно начал подрагивать вечерний сиреневый сумрак.