Звонок в дверь
Шрифт:
Она прочитала письмо дважды, вначале бегло, а затем очень внимательно, и взглянула на меня.
– Я должна это подписать?
– Да.
– Не могу. Я подписываю только то, что предварительно одобрил мой адвокат.
– Прочтите ему по телефону.
– Да, но разговоры по моему телефону подслушиваются.
– Знаю. Не исключена возможность, что, когда ФБР станет известно, что вы поручаете Вульфу вести дело, оно несколько поостынет. Так и скажите своему адвокату. Я вовсе не хочу сказать, что ФБР благоговеет перед Вульфом, ибо для этого учреждения нет ничего святого, но ему хорошо известна репутация моего шефа. А можете и не звонить вашему адвокату, тем более что в последней фразе письма речь идет об определении суммы гонорара – у вас остается лазейка. В письме говорится: «…если Вы добьетесь желаемого мною результата». Следовательно, вы сами решите, добился ли Вульф того, чего вы хотите. Таким образом, вы вовсе не подписываете карт-бланш. Ваш адвокат не может не согласиться с этим письмом.
Миссис Бранер вновь перечитала документ, а затем уставилась на меня.
– Но я и этого не могу сделать, так как мои адвокаты даже не знают, что я была у Ниро Вульфа. Они этого не одобрят. Кроме мисс Дакос, никто не знает о моем визите.
– В таком случае мы зашли в тупик. – Я поднял руки. – Послушайте, миссис Бранер, вряд ли мистер Вульф сможет взяться за ваше дело, не располагая подобным документом. А вдруг обстановка так накалится, что вы захотите все бросить и предоставить ему одному расхлебывать кашу? Что, если вы струсите и потребуете обратно аванс?
– Никогда. Я не принадлежу к числу трусливых людей, мистер Гудвин.
– Прекрасно. Тогда подпишите.
Миссис Бранер взглянула на документ, потом на меня, потом снова на письмо и на мисс Дакос.
– Вот что, Сара, – сказала она наконец, – снимите-ка копию.
– У меня есть копия, – вмешался я.
Клянусь всеми святыми, она снова очень внимательно прочла копию. Ее хорошо вымуштровал муж или юрисконсульты после его смерти. Затем она подписала первый экземпляр, и я взял его.
– Мистер Вульф поэтому и хотел, чтобы вы зашли сюда сегодня утром? – спросила она.
– Отчасти, – кивнул я. – Он хотел, чтобы я расспросил мисс Дакос о тем, как за нею ведется слежка, и я это сделал. Вчера я видел, как велась слежка за вами из машины, номер которой я записал. В ней находилось двое сотрудников ФБР, и они хотят, чтобы вы знали о том, что за вами следят. В дальнейшем нам, вероятно, будет не о чем расспрашивать вас, пока не произойдет что-нибудь важное, однако такая возможность не исключается, и поэтому нам следует заранее договориться вот о чем. Вы читали книгу Кука и знаете, что означает выражение «поставить жучка». Как, по-вашему, есть в этой комнате «жучки»?
– Не знаю. Я, конечно, думала об этом, и мы обследовали комнату несколько раз. Я не уверена, есть ли в ней микрофоны. Ведь для установки их люди из ФБР должны были проникнуть сюда, не так ли?
– Да, если специалисты-электрики не изобрели что-нибудь новое, хотя я сомневаюсь в этом. Я не хочу сгущать красок, миссис Бранер, но не думаю, чтобы в этом доме можно было разговаривать, не опасаясь быть подслушанным. На улице холодно, но подышать свежим воздухом вам будет полезно. Что вы скажете на это?
Миссис Бранер кивнула:
– Вот видите, мистер Гудвин! И это в моем собственном доме! Что ж, ничего не поделаешь.
Она поднялась и вышла.
– Но ведь вы могли бы пройти наверх, – улыбаясь, заметила Сара Дакос. – Через стены или даже замочные скважины я слышать не могу.
– Нет? – Я внимательно оглядел ее с головы до ног, благо предлог был. Рассматривать ее было сплошным удовольствием. – А может, на вас спрятано оборудование для подслушивания? Существует единственный способ узнать это точно, но он вам не понравится.
– Вы в этом уверены? – спросила она, смеясь одними глазами.
– Да, исходя из знания человеческой натуры. Вы относитесь к числу щепетильных людей. Не подошли же вы к человеку, который следит за вами, и не спросили у него, что ему нужно и как его фамилия.
– Вы считаете, что мне следовало так поступить?
– Нет, но вы и не сделали этого. Можно мне узнать, вы танцуете?
– Иногда.
– Если вы потанцуете со мной, я буду больше знать о вас. Я не хочу этим сказать, что узнаю, работаете вы на ФБР или нет. Если б вы работали на ФБР, им не нужно было бы следить за вашей хозяйкой и всей семьей. Единственная причина, почему я…
На пороге показалась наша клиентка. Я не слыхал ее шагов. Это было плохо. Конечно, мисс Дакос была привлекательна, но уж не настолько, чтобы я ничего не слышал, даже будучи занят разговором. Это могло означать только, что я еще не включился полностью в работу, а это было недопустимо. Следуя за миссис Бранер в вестибюль, я принял твердое решение на сей счет. Дверь на улицу нам открыл человек в черном, мы оказались на январском ветру и пошли в направлении Парк-авеню, но вскоре остановились на углу.
– Стоя разговаривать удобнее, – сказал я. – Итак, о встрече, если в ней возникнет необходимость. Совершенно невозможно предугадать заранее, что произойдет. Возможно даже, что нам с мистером Вульфом придется покинуть свои дом и где-нибудь скрываться. Если вы получите по телефону или каким-нибудь иным путем сообщение о том, что «каша прокисла», немедленно отправляйтесь в «Черчилль-отель» и найдите там человека по имени Уильям Коффи. Он работает в гостинице дежурным детективом. Вы можете сделать это открыто. Он или передаст вам что-либо, или сообщит устно. Запомните: «Каша прокисла», «Черчилль-отель», Уильям Коффи. Ничего не записывайте.
– Хорошо. – Она нахмурилась. – Вы уверены, что этому человеку можно доверять?
– Да. Если бы вы лучше знали мистера Вульфа и меня, вы не стали бы задавать таких вопросов. Вы все запомнили?
– Да.
Она плотнее закуталась в свое манто, правда, на этот раз не соболье.
– Далее, как вызвать нас, если нельзя будет говорить по телефону? Из телефона-автомата позвоните в дом мистера Вульфа и независимо от того, кто вам ответит, скажите только, что «Фидо заболел», после чего повесьте трубку. Два часа спустя поезжайте в отель к Уильяму Коффи. Это, конечно, для разговора, о содержании которого ФБР не должно знать. О том, что ФБР сделало или уже знает, вы можете сообщать нам по телефону открыто. В ином случае – «Фидо заболел».