Звук шагов в порывах ветра
Шрифт:
После того, как Николай намеренно уступил победу отцу, чуть-чуть отстав от него, оба довольные и слегка запыхавшиеся вышли на берег.
Оказалось, что отец, как заправский рыбак, всё подготовил на славу, взяв в поход не только хорошо заваренный благоухающий травами чай, но и приличный шмат сала с тонкой розовой прослойкой, чёрный с тмином хлеб, перья сорванного утром зелёного лука, по паре картофелин в мундире, чуть сморщенных, но вкусных. А ещё с десяток огурцов – маленьких складных, с пупырчатыми боками, таких по-летнему ароматных.
– Ого, даже это? – Николай увидел, как отец достаёт из рюкзака маленькую бутылочку водки.
– Мы
– Скажу тост, пап: хочу выпить за всю нашу семью, за то, что мы теперь все вместе и нас так много. За тебя особенно! – сказал Николай.
– Почему за меня особенно? – искренне удивился Владимир Григорьевич.
– Потому что ты как глава рода сумел собрать нас всех, объединить. Да ещё в таком прекрасном доме – нашем родовом гнезде. Понятие семья не просто слово, а наша жизнь. Её уклад. За тебя, папа!
– Спасибо, сынок, – он усмехнулся. – Не думал, что к старости стану таким сентиментальным. Спасибо! – хлопнул сына по плечу. – Будем здоровы!
До конца этого дня Николай так и не решился рассказать отцу о том, что обнаружил на выставке в одном из павильонов столицы.
Глава 5
Василиса проснулась сразу, как только подъехали к Беляниново, сначала хлопала слипшимися от сна ресничками, потом сказала «мама», но плакать не стала, а с любопытством принялась смотреть в окно. Вика вышла из машины первой, взяла дочь за руку и повела в дом, Вадим тем временем поставил машину в гараж, подхватил вещи, внёс их в дом и тут же вышел наружу. Постоял на крыльце, окинул взглядом округу.
Хорошо-то как! Небо было чистым, без единого облачка, отливало такой синевой, что глаза просто отдыхали. Крыши домов блестели от солнца. За несколько лет коттеджный посёлок, тот, что был рядом – разросся, да и в деревне горожане купили несколько домиков и привели их в порядок.
Это хороший признак – обрадовано тогда решил Вадим. Тянуло его на природу, тянуло. Хотя вроде вырос в городе, и жил в нём большую часть времени, а всё равно хотелось из него вырваться, что он и старался сделать при первой же возможности. Сначала Вика удивлялась этому его желанию, затем подтрунивала, а потом и сама влюбилась в Беляниново. В его тихие тёплые вечера, когда можно посидеть на крылечке или на веранде с чашкой чая и просто слушать, как живёт округа, начиная от людей и заканчивая природой. А закат виден на всё небо – от края до края, такой лимонно-розовый. А утром если пораньше встать, то можно услышать тишину – благоговейную, безмятежную.
Летом, если отправишься на реку, то купание доставит истинное наслаждение, потому что вода в реке чистая и прохладная. На дне бьют ключи, а течение уносит даже самые грустные мысли. По крайней мере, так хочется думать.
А ещё можно отправиться в лес, наполненный всевозможными звуками, запахами, ветер здесь будто разговаривает с тобой. Жизнью наполнена каждая травинка, каждая букашка, спешащая по делу. Пахнет нагретая солнцем кора сосны. Пересвистываются птицы, сообщая лесу новости.
Вадим ещё немного постоял на крыльце, вошёл в дом. Виктория кормила дочь и одновременно готовила ужин. Завидев отца, девочка улыбнулась и сказала «тятя». Она отца называла тятей, один раз его в шутку так назвал дедушка, она запомнила. Вадиму нравилось это смешное «тятя».
– Что ты готовишь? – Зорин подошёл к жене, обнял её сзади. – Пахнет вкусно, – легонько поцеловал в шею.
– Ничего особенного,
– Мои дорогие, – Вадим усмехнулся и сел за стол. Потёр ладони, снял часы. – Знаешь, я тоже счастлив. Появление Васи, действительно, внесло в нашу жизнь не просто какие-то новые ощущения, что-то более яркое, оно внесло гармонию. И потом – я же до неё не знал, что такое быть отцом. А теперь понимаю – это самое прекрасное, что могло со мной случиться. Наша Васька – настоящее чудо, – теперь он отобрал у дочери свои часы, которую та успела стянуть со стола, и усадил её себе на колени.
– Она похожа на тебя, – Вика посмотрела на мужа, – такой же смешной чубчик на голове, густые длинные ресницы и задиристая.
– Ну, вот ещё, – возмутился Вадим, – нет у меня никакого чубчика и вовсе я не задиристый, – он щекотнул Василису. Она засмеялась.
– Между прочим, Ваську пора мыть и укладывать спать, – заметила Виктория, – и убери от неё подальше свои часы, смотри – опять тянется.
– Давай я сам её вымою и уложу спать, – предложил Вадим, подхватил дочь, усадил себе на шею и отправился в ванную комнату. Вика с умилением посмотрела им вслед. Зорин оказался очень внимательным и ласковым отцом. Даже когда был уставшим, всё равно находил время для дочери, читал ей, разговаривал и, конечно, баловал. Это была его принцесса. Он довольно быстро научился всему, что умеют заботливые отцы. Несколько раз звонил Фертовскому, спрашивал, вникал во всё, что говорил Николя. Одним словом, принимал самое активное участие во всём, что происходило в семье. Хотя временами мог уснуть прямо во время чтения книги Василисе, или даже игры.
Несколько раз Виктория заставала умилительную картину, когда супруг, сидя, засыпал прямо на коврике детской, рядом, привалившись к нему, Василиса либо тоже спала, либо перебирала игрушки и ворковала. Ну и, как все девочки, могла начать рисовать карандашом ему прямо что-то на лице. Такое тоже бывало.
Вадим вымыл дочь, закутал её в большое банное полотенце, даже посушил волосы феном, как учила Вика, и отнёс дочь в кроватку. Но Василиса спать не хотела. Она села в кровати и тянула к отцу ручки. Вадим покачал головой, смешно зацокал языком и взял дочь. Через полчаса убаюкиваний, придуманных на ходу песен-попурри, девочка уснула. Вадим ещё несколько минут постоял у её кроватки, поправил одеяло и бесшумно вышел из комнаты.
– Вика-а-а! – Вадим наклонился над женой. Он поднялся ни свет, ни заря, уже успел попить кофе, проведать в детской дочь. – Мне надо съездить в соседнюю область, – Зорин надел рубашку, стал застёгивать пуговицы. – Помнишь, я тебе рассказывал про Серегу Шатрова?
– Это который хирург? – вспомнила Вика. – Он вроде бы долго болел?
– Да, он самый. Подхватил инфекционный гепатит, долго лежал в больнице, потом в санатории. За это время в его семье что-то случилось, что-то связанное с матерью и сестрой. Он звонил и просил приехать помочь. Толком не знаю подробностей, но чувствую, что там беда, – стал пояснять Вадим. – Ты мои часы не видела?