Зыбучий песок (сборник)
Шрифт:
— Ясно. Но не мог же такой талантливый ученый пропасть без следа. Не было слышно в последнее время об исчезновении какого–нибудь известного филолога?
— Я спрашивала у Ислера, он ничего не знает.
— А сам он не сможет приехать к нам и посмотреть Смиффершона?
— Нет. Он улетает завтра в Рим на какой–то конгресс и вернется, в лучшем случае, недели через две.
— Ч-черт. Ну, большое вам спасибо, что дали мне знать.
— Не за что, — она весело хихикнула. — И не обижайтесь, что я тогда окрысилась на вас. Это действительно
— О, еще одну минутку! — сказал Макс, которого вдруг осенило. — Нет ли у вас знакомых среди археологов?
— Есть, а что?
— Мне нужно установить одну дату радиоуглеродным методом.
— Гм–м–м! Вы понимаете, надеюсь, что это не значит просто поместить предмет в какую–то машину и снять со шкалы показания?
— Разумеется.
— Н-ну, тогда кто бы мог это устроить? — задумалась Лаура. — О, знаю. Зайдите в колледж Виктория, к доктору Джерри Андерсону. Мы с ним встречались несколько раз, он очень славный человек, почти все время копается в Скандинавии в своих торфяниках, но сейчас, как я думаю, он в Лондоне.
— Благодарю вас, — сказал Макс и положил трубку.
Он увидел, что Диана все так же пристально смотрит на него, и в нем внезапно вспыхнуло раздражение.
— Это была моя подружка, та самая, — сказал он. — Ты довольна?
— Я это заслужила, — тихим голосом сказала Диана. — Я только хотела предупредить, что тебе придется побыть немного одному. Я иду в магазин.
— Не беспокойся, — сказал Макс и повернулся к вешалке, чтобы взять пальто: сегодня на улице было холоднее, чем вчера. — Мне нужно встретиться в колледже Виктория с одним человеком. До вечера вряд ли вернусь.
— Макс, ну что ты…?
— Что я? Мне ведь не ногу отрубило, черт возьми!
Он неуклюже натянул пальто: мешала раненая рука.
Раздражение его улеглось настолько, что, уходя, он даже поцеловал ее в щеку. Она не ответила. И, когда дверь за ним закрылась, она долго еще стояла, не двигаясь с места.
8
— Надеюсь, вы понимаете, что это не значит просто нажать кнопку и снять со шкалы показания? — сказал Андерсон и криво усмехнулся.
Наверное, то же самое он когда–нибудь говорил и Лауре, подумал Макс, поэтому она и повторила сегодня эту фразу почти дословно.
У Андерсона был свежий цвет лица, большие голубые глаза, светлые, вьющиеся волосы. Ему, должно быть, было уже за тридцать, но выглядел он моложе. Макс сразу проникся к нему симпатией.
— Я знаю, что это очень сложно, — сказал он, нащупывая в кармане кость. — И, наверное, очень дорого. Но я готов заплатить сколько потребуется. Мне нужно определить возраст вот этого.
Он передал кость Андерсону. Тот рассматривал ее некоторое время.
— Человеческая? — спросил он наконец.
Макс кивнул.
— Откуда она?
— Ее нашли у одного из моих пациентов. Нам необходимо установить его личность, и эта кость — наша единственная зацепка, — объяснил Макс. Ему вдруг пришло в голову, что это не совсем так. Надо заполучить еще и нож, подумал он.
— Понятно. Я должен предупредить вас еще вот о чем: предметы очень древнего или совсем недавнего происхождения поддаются датировке с большим трудом. Но, я полагаю, у вас есть особые причины считать эту кость не совсем обычной?
Он внимательно посмотрел на Макса.
— Не исключено, что наш пациент — филолог, — сказал Макс. — В таком случае, эта кость может оказаться археологической находкой, которую он подобрал где–нибудь на раскопках. Иначе трудно объяснить, откуда она у него.
— Вполне возможно, — кивнул Андерсон и встал. — Во всяком случае, я могу вам сразу сказать, стоит ли пробовать вообще. Вы, наверное, знаете, что С-14, выпадающий в процессе ядерных испытаний, сводит на нет метод радиоуглеродной датировки, который состоит в измерении уровня распада природного С-14. Если объект заражен, приборы дают ложные показания, и его возраст оказывается незначительным. Подождите немного, я проверю ее уровень. Может, не стоит и пробовать.
Он вышел в одну из дверей, ведущих в глубь здания, и закрыл ее за собой. Макс услышал неясные голоса, бессвязные отрывки разговора. Он откинулся в кресле и осмотрелся; рука болела, не переставая.
Комната была маленькая, но уютная, со светлыми стенами, сплошь заставленными полками, на которых стояли книги и археологические сувениры. На столе в углу он увидел целую кипу оттисков из какого–то научного журнала — видимо, Андерсон раскладывал их по конвертам, собираясь отправлять куда–то.
Собственно говоря, что он, Макс, здесь делает? История, которую он так легко сочинил для Андерсона, не в силах ничего объяснить ему самому. Не исключено, что он идет по ложному, идиотски ложному следу. В конце концов, он и сам не мог бы толком объяснить, что это за след.
Дверь открылась, и вошел Андерсон, лицо его было нахмурено.
— Давно вы носите эту кость с собой? — спросил он.
— Только сегодня с утра. А что?
— Да то, что она заражена! — Андерсон упал в кресло.
— О датировке не может быть и речи. Не знаю, где она побывала, но излучает она так сильно, будто ее только вынесли из э-э… из зоны ядерных испытаний, или чего–нибудь в этом роде.
Он провел рукой по лицу.
— Не знаю, насколько она опасна, но я бы на вашем месте поостерегся. О, конечно, вы ведь врач, да? Значит, вам известно, чем вы рискуете.
Макс задумчиво кивнул.
— Понятно. Что вы с ней сделали?
— Оставил ее там в конверте из свинцовой фольги. Если хотите ее забрать, возьмите вместе с конвертом, но, я думаю, будет безопаснее и для вас, и для окружающих, если вы позволите мне запрятать ее куда–нибудь подальше и поглубже.