...а мы - с Земли
Шрифт:
7. Укажите длину ваших волос, перечислите хобби, предпочитаемый стиль одежды, место работы; чадолюбивы ли вы; как относитесь к охоте, к процессу приготовления пищи; есть ли у вас склонность украшать себя и свое жилище?
8. Прикрепите изображение себя в настоящий момент.
После поставил в конце уникальную подпись, схематичную летучую мышь, парящую в небе.
— Ну вот, готово. Так что, подадим заявку, как участники? — спросил Гера и прикрыл глаза. На всякий случай. И широко улыбнулся, предвкушая реакцию.
Женя поерзал и сел удобнее. Гера только сейчас заметил, что за время разговора сполз на пол и уже несколько минут лежит на генетике, и вполне
— Не проходим почти по всем пунктам. И к тому же, мы не пара, — наконец отреагировал он.
— Разве мы не пара?
— А разве пара?
— Ну да.
— Ну в целом, я ожидал худшего, — задумался Женя. — Но мы здесь больше часа сидим, общаемся, а ты меня все еще не вывел из себя, более того, мне интересно с тобой разговаривать. Думаю, попробовать можно. Но, ты учти — я человек не инициативный. Хочешь за мной ухаживать, ухаживай на здоровье, я отталкивать не буду. А еще, — он наклонился к уху, отчего Гера затаил дыхание и замер, — мне нравится слышать твою влюбленность. У тебя сердце бьется учащенно, мне это льстит. Тебя такие условия устраивают?
— Вполне. Я, кстати, открыл тебе личку.
— Я ночью заметил.
— Но ты ее не просмотрел?
— Нет.
— Женька?
— А?
— А как ты понял тогда, что мы почти по всем пунктам не проходим? Ладно за себя, но за меня — как?
— Как, как… — он запнулся, а после почему-то рассердился. — Не важно. И вообще, — поднял его и встал, сбросив плед на пол. — Мне домой пора. Я у тебя засиделся, я в принципе никогда так надолго не уходил из дома. Дай мне что-нибудь потеплее, и я пошел.
— Вон там, — кивнул в угол, где кучей лежала самая разнообразная одежда. — Бери, что подойдет.
Почему-то он не сомневался, что Женя возьмет именно удлиненный жилет из чернобурки, с огромным капюшоном, мехом вовнутрь. Сшитый собственноручно. Тяжелый, сковывающий движения, но зато теплый и приятный на ощупь.
А еще он очень шел партнеру.
— Ну ты это… — замер гость на выходе и обернулся. Карие глаза блестели из-под нависающего капюшона.
— Что — это?
— Да ничего, — с досадой бросил Женя, развернулся и ушел.
Глава 5. Про лису
Привычные запахи леса вернули Жене способность трезво соображать.
Одним из пунктов в списке нелюбимых вещей у него был страх. Страх перед переменами в жизни. А сейчас он сам, добровольно, согласился на партнерство. Жуть. Еще вчера подобное и в голову бы не пришло.
Женя походил вперед-назад, поворошил листья, попытался успокоиться и собраться. Забрался на дерево, встал на ветку, громко зарычал. Звук голоса быстро утонул в окружающей листве и напугал разве что пару затаившихся куропаток где-то там внизу. Он подумал о том, что, если подобным образом заорать в горах, то сила голоса приобретет разрушительную силу: от вибрации наверняка сойдет лавина, сметет все на своем пути, да и звук не заглохнет сразу, а еще долго будет гулять по скалистым вершинам и отдаваться эхом.
Это было бы потрясающе.
Он спрыгнул вниз, по привычке просмотрел карту
Слишком сложно. Лень. Не хочется.
Напившись, вернулся в лабораторию. Запустил виртуальный огонь. Он выглядел, как настоящий, но Женя-то знал, что нет на самом деле никакого огня, что это чип рисует языки пламени в воображении, а тепло исходит из специальных отсеков по углам помещения. И так себе исходит, едва ощутимо, потому что энергия берется из одних и тех же деревьев второй год, что делать категорически нельзя, потому что так дерево постепенно умирает. Уничтожать любимый лес не хотелось, следовательно, в ближайшее время с бионергетиками все-таки придется связаться.
Отключил неправильный огонь и вышел наружу. Собрал сухих веток, расчистил полянку и зажег правильный костер, настоящий. Местная мелкая живность, никогда прежде не видавшая подобного явления, с опаской выглядывала из травы и при каждом потрескивании углей быстро пряталась обратно; а Женя свернулся калачиком на безопасном расстоянии от огня, постепенно разморился и, лениво отслеживая перемещения огромной луны на небе, незаметно уснул.
Воля сошелся с Ромой на почве общих интересов. Он любил животных, любил выращивать отдельные органы и улучшать их, и вся его лаборатория, расположенная в уютном уголке Земли на австралийском континенте, была заставлена склянками с самыми разнообразными образцами. Чаще всего попадались глаза и крылья. А Рома входил в группу защитников животных, и занимался сохранением исчезающих видов. В его обязанности входило вскармливание оставшихся без матери малышей, их чипирование и подготовка к самостоятельной жизни на свободе. И в один прекрасный день ему срочно понадобились донорские органы для пострадавшей белки-летяги. Так Рома вышел на Волю, и они заключили сотрудничество.
Вскоре друзья поняли, что вместе им интересно, всегда есть о чем поговорить, и Рома, недолго думая, переехал жить к Воле. И с того дня в просторном жилище подле лаборатории поселились и замечательный напарник, и целая орава самых разнообразных зверо-детей. Жизнь Воли превратилась в сказку.
Почти.
Друзья нередко, умиляясь очередным зверо-ребенком, щупая подушечки на лапках и щекоча голое пузо, подумывали о том, что как бы это было здорово — выкормить настоящего человеческого младенца. Желание постепенно перешло в навязчивую идею, особенно после того, как Роме подвернулся детеныш орангутанга, крохотный, пару дней от роду. Он забавно цеплялся длинными пальцами за одежду Воли и настойчиво искал что-то на животе, тычась в кожу мокрым щекотливым носом. Друзья тогда дошли до маразма, одевали малыша в детскую одежду, не спускали с рук, укладывали спать рядом с собой, учили прямохождению и дали имя — «Пусик». Счастливейшие месяцы. Увы, Пуся подрос, и его пришлось отпустить на свободу, после чего и Воля, и Рома несколько дней ходили с мокрыми глазами. После того случая Рома начал переучиваться на работника детского центра, а Воля усиленно взялся за генетику, чтобы когда-нибудь сместить вреднейшего коллегу Женю.