...Имя сей звезде Чернобыль
Шрифт:
При этом всерьез говорят, что от лежания в холоде мясо потеряет радиоактивность (по цезию, по крайней мере). Видимо, тоже советы ведомственной (а точнее, надведомственной) науки.
Любой независимый физик объяснит, какая безграмотность — так думать, рассчитывать. (Они это и говорят). А иначе не метались бы целые страны по планете в поисках могильников для радиоактивных отходов: проморозили бы хорошенько и никакой заботы.
Совершенно очевидно, что забота должна состоять не в том, как реализовать эти «дары Чернобыля» через «научные» дозы смешивания загрязненного продукта с чистым (а если кто на этом настаивает, ссылаясь на «научные работы», пусть проводит долговременные испытания на самом себе, а не на детях!), забота и трудность в том, как уничтожить, захоронить зараженные продукты, не загрязняя почву, воздух, воду. А чтобы остановить дальнейшее воспроизводство радиоактивных
86
Как наша совесть может мириться с тем, что в Брагинском и других районах перешли на «вахтовый метод» медицинского обслуживания: поочередное месячное пребывание. Т. е. признаем невозможность более длительного. Ну, а дети, они могут, им разрешим? Более того, поощрим их родителей тридцатью рублями в месяц. (Народ назвал их «гробовыми»).
Т.е. сделать, наконец-то, поступать так, как рекомендуют серьезные московские и минские ученые.
А это, всё это невозможно сделать без помощи, без активной, смелой, честной позиции всесоюзного Агропрома. Ведь ситуация на десятки и десятки лет (по цезию-137, не говоря о стронции, уране, плутонии и пр.) И нам не спрятать голову в песок, как всё еще прячем: песок-то радиоактивный!
Прошу не рассматривать мое письмо как голос всего лишь одного человека, писателя имя-рек и только. Никакого труда для Вас не составит все сказанное (и неполно еще сказанное) проверить и перепроверить у серьезных и независимых от ведомства ученых-специалистов, да и вообще на месте, в Белоруссии.
Член-корреспондент АН БССР, член Комитета советских ученых за мир, против ядерной угрозы, писатель Адамович А. М.
23.07.87 г.
Письмо Е. П. Велихову
Уважаемый Евгений Павлович!
Это письмо в Агропром (по проблемам, о которых мы беседовали с Вами у Питирима) [87] вызвано их же, агропромовцев, обращением ко мне (через общих знакомых).
Но думаю, что у них собственных силенок для принятия сколь-нибудь серьезных решений не хватит.
87
Митрополит Питирим Волоколамский и Юрьевский.
Если эта копия письма попадет в руки А. Н. Яковлеву [88] (которого Вы назвали в том разговоре), то тогда, может быть, что-то и сдвинется.
С искренним уважением!
Адамович. 24.7.87 г. Москва.
Честное слово, больше не взорвется, или Мнение неспециалиста
Чернобыль, ситуация в Белоруссии понудили и меня заниматься тем, чем никогда не занимался и даже не думал, что доведется. Такое со многими сегодня случается, и всю ругань в адрес неспециалистов, не в свое дело лезущих, я готов принять и на себя. Но не заниматься «не своим делом» я тоже не могу, не в состоянии, не имею права: слишком близко касается нас всех то, что делают специалисты, результаты их деятельности.
88
Яковлев Александр Николаевич — политический деятель, в 1985–1986 гг. заведовал Отделом пропаганды ЦК КПСС, в 1986–1990 гг. — секретарь ЦК КПСС.
Оговорюсь, однако: то, что высказываю, старался проверить и перепроверить у специалистов самого высокого класса. На них время от времени и буду ссылаться. Конечно, ни на кого не перекладывая ответственность за свои мысли и выводы.
Осенью прошлого года встречался с человеком, который потом, но именно в печальную годовщину чернобыльской катастрофы, произвел страшный расчет с собственной жизнью. Академик В. А. Легасов находился тогда в больнице, мы с ним долго разговаривали, несколько раз он звонил по телефону в свой институт, потом появился врач, я вышел переждать в коридор, но успел уловить их взвешивающий, с цифрами, разговор о «формуле крови» Валерия Алексеевича.
Пережидая врачебный осмотр, изучал свои записи, чтобы продолжить нашу беседу. Что меня поразило: предельная откровенность и какая-то исповедальность Легасова перед человеком, в общем-то, ему далеким, с которым видится впервые. [89]
Уловил я — нет, не теперешнее это, а того времени ощущение! — нечто трагическое в облике, в душевном состоянии человека, с разных сторон причастного к чернобыльской катастрофе. Причастного и к строительству и размещению АЭС (в качестве ближайшего помощника бывшего президента АН СССР А. П. Александрова), и к труднейшей, самоотверженной и опасной работе по укрощению «мирного» атома в Чернобыле.
89
«Глубокоуважаемый Александр Михайлович! Из „Литературной газеты“ узнал о Ваших намерениях создать произведение, посвященное чернобыльской трагедии. (Речь шла о планировавшемся фильме [„…Имя сей звезде Чернобыль“] совместно со Стэнли Креймером (Крамером). — А.А.) Я знаком с Вашими произведениями и поэтому очень рад, что именно Вы решились взяться за эту работу. Но меня беспокоит, что широко известна лишь внешняя сторона этой величайшей трагедии; ошибки и трусость одних людей, беды и психологический шок других, героизм и изобретательность третьих. Людей же, знающих истинные истоки и возможные последствия Чернобыля, очень мало, да и ограничено большинство из них в возможностях высказаться. Так сложилась моя научная и человеческая биография, что, не будучи создателем атомных реакторов, я в силу своих профессиональных и должностных обязанностей видел задолго до 26 апреля, как зарождалась чернобыльская трагедия, знаю, кто бил во все колокола, а кто обрезал этим колоколам языки, участвовал в принятии основных решений по ликвидации последствий аварии, и сейчас моя главная забота — как избежать подобных катаклизмов в будущем. Поэтому и предлагаю Вам свои знания и собственное понимание событий, с тем, чтобы Ваше произведение оказалось не только художественно сильным, в чем я не сомневаюсь, но и исторически точным. В. Легасов».
Но многие из крупнейших специалистов были причастны. Так или иначе. Да только не все потом достойно отреагировали на ситуацию. Некоторые и так: «Наука требует жертв». Кто-то из них спокойно ушел после Чернобыля на заслуженный отдых, кто-то продолжает столь же бездумно, как и прежде, работу по «аэсизации» нашей страны…
Вот он, разговор с академиком Легасовым, который я тоща записал. (Услышанное от него потом висело надо мной, как грозовая туча. Просто не знал, куда и к кому с этим бежать…)
— Следующий Чернобыль может случиться на любой из станций этого же типа. Но самая вероятная последовательность: Армянская АЭС, Ленинградская, Игналинская…
— Вы в этом убеждены? И я могу записать этот ваш график?
— Можете записать. Не так-то просто полностью устранить важнейшие составляющие чернобыльской катастрофы. Это изьяны конструирования и некачественного строительства. Это до сих пор не найденные принципы создания вполне надежных аварийных систем для таких станций. Это невозможность соорудить над ними «колпаки», хотя бы сейчас. А поэтому повторение случившегося не исключено. (Впрочем, как и на наших химических комбинатах, Днепропетровском, прежде всего.)
— Это понимают и другие ученые?
— Понимают многие.
— Почему же не говорят правительству?
— Видимо, срабатывают старые представления: всё равно никто не услышит, раз такая «линия». Слишком велика инерция, установка на атомные станции вопреки всему. Мы приступили с опозданием на десять лет к широкому их строительству и потому рванули с места в карьер, но налегке, экономя на «колпаках» и прочем, чтобы только больше, побольше за те же средства. Остановиться уже нелегко. Но главное: во всем этом и за всем этим — интересы ведомственные, интересы людей, должностей, групповые, в том числе и интересы разных научных направлений. Я вот собираюсь об этом обо всем написать, обратиться наверх…
Смерть Валерия Алексеевича Легасова тяжко, веско подтвердила значительность и выстраданность того, что он тогда говорил, а я, оглушенный, записывал…
Строительство новых АЭС продолжается, хотя и по несколько сокращенной программе. Переориентированное на ВВЭР (водно-водяные, с водой под давлением) станции, в свое время считавшиеся менее перспективными, более дорогими, нежели реакторы большой мощности, кипящие, канального типа (РБМК).
Гарантия? Не более чем в старой кинокомедии, где продавец изрекает: «Чем товар дороже, тем он лучше».