«...Justice For All»: Вся правда о группе «Metallica»
Шрифт:
Итак, был брошен еще один жребий. Джеймс нашел свое призвание: в тусовках и в игре на гитаре. Назад пути не было.
Глава 2
1980–1981
Пока юный Джеймс Хэтфилд слушал рок и предавался сопутствующим удовольствиям, за океаном, в Копенгагене, семья Ульрих готовилась к большим переменам. По ряду причин в августе 1980 года Торбен, Лоун и Ларс собрали чемоданы и переехали из родной Дании в Америку, а именно в Ньюпорт-Бич, богатый пригород Лос-Анджелеса.
Долгое время считалось, что причиной переезда стало стремление родителей Ларса направить сына в профессиональный теннис, но дело было не только и не столько в этом. «Я думаю, тому был целый ряд причин, — объясняет Торбен. — В те годы я часто играл в теннис за пределами
Казалось, все шло своим чередом. «Но в конце семидесятых ситуация изменилась, — продолжает Торбен. — Мать Ларса похоронила родителей, а я стал все активнее участвовать в «Гранд мастере» — соревнованиях для спортсменов старшего возраста. Часто турниры проходили в Гонконге и других странах, и мне становилось все сложнее кататься туда из Дании. К тому же с возрастом дальние разъезды переносить труднее».
Кроме того, встал вопрос о возможной спортивной карьере Ларса. Юный датчанин проявил замечательные способности в теннисе — вероятно, с такой родословной это было просто неизбежно, — так что если бы его привлекала карьера теннисиста, родители бы поддержали такое решение. Но вот загвоздка: после того первого судьбоносного концерта «Deep Purple» в Копенгагене Ларс стал словно одержим рок-музыкой. «В то время стоял вопрос о том, чего хочет Ларс: продолжать играть в теннис или заниматься музыкой, которая его так захватила, — рассказывает Торбен. — И мы подумали, что, если ненадолго сменим обстановку, ему легче будет определиться».
Не слишком ли радикальный шаг? Неужели Ларс не мог выбрать между теннисом и музыкой у себя дома в Дании? Видимо, нет. Семейство Ульрих принадлежало к тем людям, которые могли позволить себе потратить целый год на то, чтобы разобраться в своих желаниях. «Тогда в Европе молодые люди часто брали свободный год после окончания школы, чтобы определиться с будущей карьерой. Если равняться на Борга и Макэнро [2] , к примеру, теннисом нужно начинать заниматься как можно раньше. Или можно поступить в университет. Однако мы решили, что через год сыну легче будет решить, чего он хочет. Выбор был нелегким, потому что его очень привлекали и музыка, и спорт. Нам всем надо было определиться, а тут еще эти игры на «Гранд мастере». Так что наш переезд был вызван множеством обстоятельств».
2
Бьорн Борг, Джон Макэнро — известные теннисисты начала 1980-х.
Был и еще один стимул для переезда в Ньюпорт-Бич, как рассказывает Торбен: «В Ньюпорт-Бич жили наши старые друзья, включая Роя Эмерсона, австралийца, выигравшего Уимблдон, — всего пару лет назад Питу Сампрасу удалось побить его рекорд по числу побед на турнирах Большого шлема. У Роя было двое детей, и с одним из них, Энтони, Ларс был давно знаком. Они познакомились в Австралии, когда Ларсу было всего два или три года».
В Ньюпорт-Бич теннис был очень популярен, и родители Ларса принялись устраивать жизнь своего сына. «Эмерсоны переехали на юг Лос-Анджелеса, а Ларс хотел учиться в школе Корона-дель-Мар хай-скул неподалеку от Ньюпорт-Бич: Энтони играл в школьной теннисной команде, и Ларс надеялся больше с ним общаться. Чтобы он мог ходить в эту школу, нам нужно было поселиться к ней поближе. Для тренировок те места были просто идеальны: несколько кортов, плюс несколько отличных теннисистов по соседству, включая Бобби Риггза, выигравшего Уимблдон в тридцать девятом. К тому же там жили Эмерсоны, с которыми мы ездили на «Гранд мастере». Эмерсоны выписывали для Ларса журнал «Sounds», так что он часто заходил к ним».
Разумеется, куда же без «Sounds» — этот ныне не существующий британский журнал способствовал продвижению хеви-метала больше, чем любое другое издание той поры. Журнал идеально соответствовал бурному интересу Ларса к рок-музыке:
В 1977 году Ларс получил в подарок от родителей (а не от бабушки, как гласит известная легенда) свою первую барабанную установку. Бабушка действительно дарила внуку установку, но гораздо позже, когда он уже немного научился играть. Торбен вспоминает: «Слушая «Deep Purple» и «Kiss», он наигрывал на барабанах ритм». Ульриха-старшего не беспокоил возрастающий интерес юного сына к тяжелой музыке: будучи либеральным художественным критиком широких взглядов, Торбен со всем этим был знаком. «Мне нравилась музыка, которую он слушал, — говорит он. — Я любил и индийскую музыку, и классику, и Джона Кейджа… и мне до сих пор нравятся британские группы вроде «Сой». Я все это действительно слушаю». Что касается металла, обычно вселяющего в родителей ужас, Торбен уверяет: «Меня хеви-метал никогда не шокировал. Нисколько!»
Мало кто из жителей Калифорнии увлекался НВБХМ в конце 1970-х, несмотря на культуру вольномыслия, традиционную для этого штата. Залитые солнцем бульвары Лос-Анджелеса и Сан-Франциско лучше подходили для неторопливых кантри-роковых напевов в стиле «Eagles», бесконечного позитива «Grateful Dead» и энергичного стадионного рока «Aerosmith» и их подражателей. Новая волна британского хеви-метала была грубой, первобытной музыкой, а исполняли ее в основном неофиты, — во всяком случае, с этого все начиналось. Даже в панке, достигшем к 1980 году расцвета, было больше компетентных музыкантов. Такие группы НВБХМ, как «Venom», «Angel Witch», «Tygers of Pan Tang», «Anvil» и «Saxon», вряд ли могли похвастаться виртуозностью игры или чистотой звука, хотя «Iron Maiden» была замечательным исключением по обоим параметрам.
Однако у этих групп было кое-что другое: всепоглощающая энергия. Фанаты чувствовали ее и восхищались британским хеви-металом, не в последнюю очередь благодаря острому контрасту между этими группами и нудной виртуозностью любимчиков радиоэфира, — кстати, самыми популярными в Штатах того времени были английские исполнители. Многие британские музыканты, играющие рок и металл, были приятно удивлены, если не сказать поражены той любовью, какой они пользовались в Америке, особенно на западном побережье. Один из них — Лемми из «Mot"orhead»: «Они все еще верят в рок-н-ролл, в его магию, и я тоже верю, а там [в Британии] зрители избалованные, они ждут, чтоб их развлекали, а это, знаете ли, не очень-то способствует хорошему концерту. Так что пошли они куда подальше… Я не согласен, что нужно жить там, где ты родился, — это как-то неизобретательно. Переехать в другую страну — все равно что перевернуть все с ног на голову: обо всем начинаешь думать по-другому. Путешествия — единственный способ чему-то научиться и единственная возможность узнать что-то о других людях. Когда путешествуешь, видишь людей такими, какие они есть на самом деле».
Гитарист группы «The Cult» Билли Даффи полностью согласен с Лемми и добавляет, что Калифорния может многое предложить британскому музыканту, недооцененному своими фанатами на родине: «Мы отправились в Америку и в результате оказались в Лос-Анджелесе. Там было все, что я люблю, — красивые девушки, хорошая погода и классные шмотки. Мы поехали туда в восемьдесят пятом году с альбомом «Love», который был в пух и прах раскритикован [в Англии]. Зато все, за что нас бичевали критикой в Англии, в Америке было принято на ура. И не только с нами так было. После долгих лет, проведенных в Англии, Штаты стали для нас отличным лекарством от уныния и подавленности».