01 Маленький Шнобель
Шрифт:
Тут случилась легкая пауза, но Маленький Шнобель откуда-то знал, что следует делать дальше. Он сказал всем посмотреть на Розочку и помахать ей руками. Все подошли поближе, посмотрели на Динкину Розочку и помахали ей. Динка погладила портрет рукой. Потом Маленький Шнобель аккуратно много раз сложил бумажный листок с Розочкиным портретом вовнутрь, а Наиль немного подумал и сказал:
– Нам сюда надо еще что-то красивое, – все дети стали оглядываться и искать подходящее красивое.
Красивое и релевантное нашлось у Анечки в волосах. Мы распустили одну из ее косичек, и в нашем распоряжении оказалась почти совсем немятая розовая шелковая ленточка с золотистой окантовкой. Ею Маленький Шнобель под патронажем всей группы, двух воспитателей, нашей медицинской сестры и заглянувшей Аграмены Ивановны перемотал сложенный листок, а Анна Павловна завязала сверху очень ровную розочку.
Образ ушедшей кошки Розочки был захоронен после завтрака в дальнем углу детской площадки. Под кустом жасмина Наиль выкопал совком небольшую ямку идеальной формы. В вопросах геометрии и земляных работ на Наиля можно было положиться. Мы аккуратно уложили в ямку ритуальный сверток, укрыли его картонкой, пожертвованной воспитателями, чтобы красивый образ дольше не разрушался, а также для порядка и в знак нашей заботы. Могилку засыпали землей, Наиль идеально утрамбовал холмик, выровнял его контур, мы положили сверху цветной камушек, красивую веточку и зеленое стеклышко, предоставленное Витьком.
Грунтовые и декоративные погребальные процедуры были выполнены на самом высоком уровне. Однако чувствовалось, что было необходимо исполнить завершающий аккорд всего мероприятия. Тут опять вперед вышел Маленький Шнобель с простой объединяющей идеей.
Маленький Шнобель сказал, что на похоронах нужно петь и плясать. Воспитательница попыталась было возразить, но понимания не встретила. Я поддержала Маленького Шнобеля и привела в пример поговорку, которую слышала от его дедушки-механика «хоронили тещу – порвали два баяна», и воспитательница тактично ретировалась.
Мы всей нашей группой и примкнувшими сочувствующими взялись за руки и спели песенку «Вместе весело шагать по просторам…». Мы как раз ее репетировали к празднику на музыкальном занятии, и она прозвучала стройно и жизнеутверждающе. Я пела вместе со всеми, и этот день, день первых похорон в моей жизни, запомнился мне навсегда. Хотя я могу вспомнить почти все дни.
На этом ритуальная повестка была исчерпана, похороны завершились естественным образом. Дети расползлись по площадке и занялись другими делами. Динка больше не плакала. Позже она иногда таскала на могилку красивые камушки и стеклышки, но к зиме все забылось.
Когда я умру, я бы хотела, чтобы мои похороны устраивал Маленький Шнобель. Это будет всяко лучше, чем процедуры унылых похоронных агентов. Хорошо бы на моей могиле или рядом с ней пели и плясали дети, все, кто хочет и как хочет, без изъятий и ограничений. Там, на месте моего упокоения, читали бы стихи поэты, особенно непризнанные. Лежали бы красивые камни и камушки и цвел прекрасный куст жасмина.
Впрочем, сейчас у меня есть и конкурирующая с танцами и жасмином идея собственных похорон. Я бы хотела быть сожженной (с соблюдением всех экологических норм). И я бы хотела, чтобы легкий пепел моего тела развеяли над океаном, морем или рекой. Тогда я была бы нигде и везде. Это прекрасная посмертная степень свободы.
Конец ознакомительного фрагмента.