04.1912
Шрифт:
— Женщины и дети! Только женщины и дети!
Мистер Дойл подхватил Джо под руки и оттащил ещё ближе к стене. Люди кругом них безумно бились, точно бы все они, вместе, составляли части огромного организма, который сейчас скатывался в агонию. Джо медленно выпрямился и отчаянно поймал ртом спёртый жаркий воздух — сейчас он был рад даже этому.
— Что нам делать? Что нам делать? — кричал мистер Дойл. Голос у него стал совсем тонким и срывался, точно у взволнованной школьницы.
Джо с трудом прокашлялся. Мысли его спутались, точно части рождественской гирлянды, а грудь заполонило яростным жаром. Он смотрел тупыми, ничего не понимающими глазами, как двери отперли, как мощный поток растерянных пассажирок и крошечных детей устремился на волю, на палубы. Стюард с ключами подгонял их, а двое оставшихся грозно размахивали стульями. Вдруг между рядами хилой струйкой прокралась холодная свежесть чистого воздуха, и туман в голове Джо рассеялся.
— Нет! Нет! Женщины и дети! Только женщины и дети! Женщины и дети!
Раздавшийся лязг обезглавил все слабые надежды в его сердце. Он неловко подался назад и против воли ахнул, когда увидел, что створки резко захлопываются. Обречённый жар скученных тел снова навалился на них и сжал в железном кулаке. Мистер Дойл просипел:
— Они нас не выпустят.
Двери были закрыты. Толпа ревела и бесилась, как дикий зверь: мужчины бросались на решётку, потрясали кулаками и сыпали проклятиями, кто-то швырялся ботинками в крепкие переплетения и в стюардов. Толпа перепуганных женщин с детьми стремительно бежала прочь по коридору.
— Чтоб ты сдох! Чтобы вы все сдохли! — яростно вопил кто-то в толпе.
— Свиньи! Английские свиньи, дайте и нам спастись!
— Выпустите нас!
— Тут остались женщины и дети! Тут остались женщины и дети!
— Помогите! Помогите!
Джо крепче сжал руку отца. Сейчас, в этом бурлящем сумасшедшем мире, у него не было и не могло быть другой опоры, кроме этой — пусть она и была ненадёжной, до смешного хрупкой.
— Папа, — просипел Джо, — мы пойдём и спасёмся. Спасёмся. Только другой дорогой.
Мистер Дойл изумлённо распахнул глаза.
— Но что же… как же?
— Здесь много выходов, — сказал Джо решительно и насупил брови, — я знаю, куда нам идти.
Джордж Юджин Флэнаган никогда в жизни ещё не бегал так быстро. Его ноги как будто горели.
Топая и грохоча подошвами, он мчался вниз — по бесконечному переплетению коридоров — ниже и ниже, к корту для игры в сквош. Джорджа Юджина Флэнагана многие могли бы назвать снобом, маленьким гордецом и снабдить прочими не особенно лестными эпитетами, но Джордж Юджин Флэнаган, бесспорно, обладал и положительными качествами.
К примеру, он никогда не бросал друзей в беде.
Едва ли Фредерик Райт, заведующий кортом для игры в сквош, осмелился бы назвать молодого и капризного, совсем не умеющего проигрывать мистера Флэнагана-младшего другом, но Джорджу довольно было того, что он сам считал Фредерика Райта таковым. И Джорджу этого вполне хватало, чтобы рисковать жизнью во имя его спасения.
Только Джордж совсем не знал, куда ему идти. Он добрался до корта и даже распахнул двери, повстречав на своём пути только парочку испуганных стюардов.
«Почему они боятся? — высокомерно спросил себя Джордж, поглядев стюардам вслед. — Ведь это же обычная эвакуация. Удивительно, что она проводится посреди ночи, но, вероятно, капитан осознавал, что делает, когда отдавал такой приказ. Я всего лишь погляжу, на месте ли ещё мистер Райт, а затем мы отправимся на палубу. Или же мне придётся поискать мистера Райта в его каюте, на что уйдёт несколько больше времени, ведь я, увы, не знаю, где находится каюта мистера Райта».
С этими мыслями Джордж спокойно распахнул дверь корта для игры в сквош и, не глядя, шагнул вперёд. В следующее мгновение Джорджу стало понятно, что делать этого не следовало.
Он ахнул от ужаса и боли: казалось, кто-то сильный и безжалостный неожиданно схватил его за ботинки ледяной каменной рукой. Вода была повсюду. Тёмно-зелёная, со зловещим голубоватым отливом, она стремительно наполняла помещение корта. Когда Джордж вошёл, вода была уже выше штрафной отметки на стене. Кроме чужого и страшного океана, на корте больше никого не было. Джордж встревоженно огляделся и позвал срывающимся голосом:
— Мистер Райт! Мистер Райт?
Никто ему не отозвался. Джордж с сомнением поглядел себе под ноги. Брючины его стремительно намокали: вода прибывала буквально на глазах.
— Да что же это такое? — Джордж испуганно отшатнулся и выскочил за порог. Трясущимися руками он схватился за ручку и рванул ту на себя. Дверь со скрежетом захлопнулась, и Джордж остался в коридоре один.
Обычно он не составлял себе труда прислушиваться к еле уловимым звукам: для этого существовали слуги, — но сейчас, когда восприятие его обострилось, он неожиданно понял, что именно беспокоит его. Это было слабое журчание, вкрадчивое, мягкое и угрожающее: звук льющейся воды. Чужеродные мелкие волны вальяжно и величественно катились из темноты коридора, что тянулся за дверью корта, и спокойно, плавно стремились к Джорджу как к жертве, которая, разумеется, не может никуда убежать.
Джордж испуганно вздохнул и отступил. Бросаясь за мистером Райтом, он ни на секунду не подумал о том, что опасность может быть реальной. Ему и сейчас не хотелось верить, что настоящий Атлантический океан неторопливо подступает к нему, что корт затапливает, мистера Райта нигде нет, а сам он растерян и совсем не так храбр, как хотелось бы.
Джордж повернулся на дрожащих ногах. Он неловко ступил вперёд, и силы вдруг оставили его. Он шумно упал на колени и обхватил себя за плечи. Губы у него тряслись, равно как и подбородок, а сердце билось часто и неровно. Дыхание стало свистящим, напряжённым, как будто кто-то пробил ему грудную клетку.
Вода с журчанием спешила дальше. Джордж съёжился и обхватил себя за колени. Разветвление коридоров впереди было таким же запутанным, как и лабиринт Минотавра, и Джордж, перебегая распалённым взглядом с одного рукава на другой, не мог даже приблизительно представить, каким путём ему должно идти. Все эти коридоры стали неузнаваемыми.
Джордж судорожно поймал ртом воздух. Он хотел бы убедить себя, что ему это только кажется, но кругом действительно стало заметно холоднее. Ледяные воды Атлантики подступали к нему, слабо сверкая в лучах жёлтого света.