04.1912
Шрифт:
— Это самый настоящий нож? — спросила она шёпотом. Голос её то становился совсем тоненьким, как треск бьющегося стекла, то опускался до глубоких, грохочущих нот.
Джо раскрыл нож, и лезвие блеснуло мутным серым блеском. Глаза Лиззи расширились.
— Самый настоящий. Ты боли очень боишься?
Лиззи зажмурилась и отважно помотала головой.
— Нет, — сказала она, — совсем не боюсь.
Джо глубоко вздохнул и, засучив рукав, занёс ножик над ладонью. Лиззи, как завороженная, глядела на него широко распахнутыми остекленевшими глазами и не говорила ни слова. Ленивый ветер неспешно трепал ей волосы.
— А ты точно готова побрататься со мной? — Джо устремил на неё испытующий взгляд. — Это не такая вещь, которую можно оторвать да выбросить. Если мы с тобой поссоримся, или если нас с тобой вдруг что-то ужасное разлучит, или если один из нас попадёт в беду — ну, словом, что ни случилось бы, мы всё равно останемся братом и сестрой. От этого не откажешься, если надоест.
Лиззи размашисто кивнула.
— Ты мне никогда не надоешь, Джо, — сказала она и аккуратно взяла его руку, державшую нож, в свои ладони. — У меня никогда-никогда не было брата. Я очень хочу, чтобы он у меня появился. Не сомневайся! Я своё слово держу. Я не богачка из первого класса, — она улыбнулась краешком губ, — и не стану отказываться от того, что пообещала.
Джо вздохнул, приготавливаясь, и промолвил:
— Что ж, тогда…
Он не договорил — а сразу прижал лезвие к ладони и быстро, решительно провёл им вниз — к основанию. Острая боль тут же стянула его кожу, казалось, на ладони разверзлись врата, впускающие нечеловеческий холод. Джо искоса поглядел на свою руку. Царапина была глубокая, с ровными краями, и кровь уже стремительно вытекала из неё, окрашивала все многочисленные линии, складки на коже, как будто проявляя таинственный рисунок. Джо перевёл взгляд на Лиззи. Она сидела напротив, смиренно подобрав к груди колени, и её стеклянные глаза пристально смотрели на глубокую царапину у Джо на ладони.
— Давай, — пробормотала она, словно в трансе, и подала Джо руку.
Джо аккуратно принял её крошечную ладошку в свои. Кожа у Лиззи была красной и ободранной после всех путешествий по канату, и Джо понял, что не может провести ножом по этой исстрадавшейся руке.
— Ты… — пробормотал он, — тебе… тебе будет больно… ты и так… слушай, я дел наворотил, конечно…
Лиззи пожала плечами и гулко сглотнула. Из-за того, что глаза её оставались такими же невыразительными, стеклянными, как у рыбы, казалось, будто она находится где-то за пределами этого мира. Спокойным и отточенным движением, словно такое ей приходилось делать уже не раз, Лиззи вынула нож из ослабевших пальцев Джо и примерилась к своей ладони.
— Осторожно! — воскликнул он. — Не режь слишком глубоко — повредишь руку!
— Я знаю, — отстранённо сказала Лиззи и прижала окровавленное лезвие к коже.
В следующую секунду она зажмурилась, а ещё через секунду — ударила ножом по ладони, и кровь капнула на палубу. Лиззи зажмурилась ещё крепче и зашипела, словно рассерженная кошка. Джо тут же растёр капли крови по палубе носком ботинка. Лиззи выронила нож. Свободной рукой она держалась за запястье пострадавшей и покачивалась взад-вперёд, будто неторопливый маятник, и её напряжённые бледные губы дрожали.
— Как ты? — обеспокоенно спросил Джо. — С тобой точно всё хорошо?
— Всё… хорошо, — проскрипела Лиззи и подняла окровавленную ладонь. Красные ручейки стекали к её запястью, словно прокладывая себе удобное русло. — Давай… что там дальше?..
Джо поднял свою изувеченную руку, схватил Лиззи за плечо и привлёк к себе. Они стукнулись лбами так, что искры посыпались из глаз, и крепко переплели пальцы, чтобы одна царапина соприкоснулась с другой, и кровь их смешалась. Джо поймал взгляд Лиззи: он был отстранённый, блуждающий. Казалось, Лиззи смотрит не на него, а сквозь него, словно он был призраком, что существовал лишь в её воображении.
— Я обещаю, — сказал Джо, — что буду тебе как брат, от этого мига и до самой моей смерти. Обещаю, что я никогда не сделаю тебе ничего дурного, Лиззи.
Она возвела на Джо мерцающий взгляд. Её пальцы судорожно дёрнулись и с небывалой силой стиснули его руку.
— И я, — прохрипела она, — и я обещаю, что я буду тебе как сестра, от этого мига и до самой моей смерти. Обещаю, что никогда не сделаю тебе ничего дурного, Джо.
Джо накрыл её ладонь своей, здоровой, и склонил голову ниже. Лиззи не отрывала от него таинственного взгляда, полного звёзд и интереса, и Джо шептал еле повинующимися губами:
— Обещаю… обещаю… обещаю.
Глава 14. Недоброе условие
Ранним утром двенадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года мистер Флэнаган решил, что пришло время по душам и обстоятельно побеседовать с Мэри.
Мэри Джейн Джеймс была образцовой прислугой и золотые правила людей своего положения знала назубок. Мэри не нужно было гадать на кофейной гуще или мучить себя безответными вопросами, поскольку она сама понимала, что у мистера Флэнагана для неё нет никаких хороших новостей.
Мистер Флэнаган ожидал Мэри Джейн Джеймс, удобно расположившись за ломберным столом с «Атлантическим ежедневным бюллетенем» в руках. На лице у мистера Флэнагана застыло суровое выражение. Сведя брови, он смотрел в газету, но глаза его не двигались, а пальцы были сжаты так, что бумага скомкалась.
— Доброе утро, мистер Флэнаган, — с заученной доброжелательностью произнесла Мэри. — Вы звали меня, сэр.
Мистер Флэнаган отложил газету на стол и снял очки. На его лбу появилось ещё несколько извилистых морщин.
— Да, я звал вас, мисс Джеймс. Буду честен, я хотел бы, чтобы наша беседа была более мирной. Однако вы допустили просчёт, мисс Джеймс.
Мэри вскинула брови.
— Могу я поинтересоваться, что в моей работе вызывает ваше неудовольствие, сэр?
Мистер Флэнаган вздохнул и снова взял газету. Листы её хрустнули промеж его напрягшихся пальцев. За соседним столом устроились, посмеиваясь и весело похлопывая друг друга по плечам, три молодых человека в щегольских костюмах. Мэри искоса посмотрела на них: юноши нисколько не интересовались ни мистером Флэнаганом, ни гувернанткой.