10 баллов с острова Наварон
Шрифт:
— Я предположил бы подготовку воздушного и морского десанта в Югославию. С некоторой долей сомнения, разумеется.
— Именно так отреагировали немцы, — с удовлетворением заметил Дженсен. — Они очень обеспокоены. Обеспокоены до такой степени, что уже перевели две дивизии из Италии в Югославию для отражения возможной атаки.
— Но их мучают сомнения?
— Уже почти нет. — Дженсен откашлялся. — Видите ли, у всех четверых наших связных, схваченных гитлеровцами, была на руках информация о готовящемся вторжении на территорию Югославии в начале мая.
— Информация была у них
— А как немцам удалось схватить всех четверых?
— Мы их предупредили.
— Что?!
— Мы никого не принуждали. Они шли добровольно, — быстро пробормотал Дженсен. Очевидно, что даже ему было неприятно останавливаться на суровых реальностях войны. — Ваша задача, мой мальчик, состоит в том, чтобы превратить сомнения в твердую уверенность. — Подчеркнуто игнорируя замешательство Меллори, Дженсен развернулся к карте и ткнул указкой приблизительно в центр Югославии. — Долина реки Неретвы, — произнес он, — Жизненно важный участок на пути с севера на юг Югославии. Тот, кто контролирует эту долину, держит контроль над всей страной, и немцам это известно не хуже нашего. Если готовится наступление, то главный удар должен быть нанесен именно здесь.
Вопрос о вторжении в Югославию — дело ближайшего будущего, и они понимают это. Больше всего их страшит возможность объединения сил союзников с русскими, наступающими с востока.
Такая встреча, если ей суждено случиться, возможна только в этой долине. Они уже сосредоточили по берегам Неретвы две бронетанковые дивизии. В случае вторжения эти две дивизии не продержатся и сутки. Отсюда, с севера, немцы пытаются перебросить в долину Неретвы целый армейский корпус, но для этого им нужно миновать перевал — Клеть Зеницы. Другого пути нет. Именно здесь сосредоточены семь тысяч партизан генерала Вукаловича.
— Вукалович в курсе дела? — спросил Меллори. — Он знает, что вы задумали?
— Да. Так же, как и другие представители командования. Им понятна степень сложности и риска предстоящей акции. Они согласны.
— У вас есть фотографии?
— Прошу. — Дженсен достал из ящика стопку фотографий, отобрал одну и положил на стол перед Меллори. — Вот это — так называемая Клеть Зеницы. Очень точное название: настоящая клетка, идеальная западня. С севера и запада — непроходимые горы. С востока — Неретвинское водохранилище и каньон. С юга — река Неретва. К северу от Клети, на перевале Зеницы, пытается пробиться одиннадцатый корпус германской армии. С запада, через ущелье, в Клеть Зеницы так же отчаянно рвутся отдельные части гитлеровцев. С юга, за рекой, под прикрытием леса расположились две бронетанковые дивизии генерала Циммермана.
— А это что? — Меллори обратил внимание на темную полоску, пересекающую русло реки чуть севернее места расположения немецких танковых дивизий.
— Это, — многозначительно произнес Дженсен, — мост через Неретву.
Вблизи мост через Неретву выглядел куда более внушительно, чем на фотографии, сделанной с самолета. Массивная стальная громадина, увенчанная сверху темной полосой бетонной эстакады, возносилась над стремительными серо-зелеными валами бурной Неретвы. На южном берегу за узкой полоской прибрежного луга темнел густой сосновый лес. Под надежным его прикрытием притаились в напряженном ожидании две бронетанковые дивизии генерала Циммермана.
Искусно замаскированная командирская дивизионная радиостанция располагалась недалеко от реки, на опушке леса.
Громоздкий длинный грузовик был неразличим уже с двадцати шагов.
Именно на этом грузовике в данный момент находились генерал Циммерман и его адъютант, капитан Варбург. Их настроение было под стать вечным сумеркам окружающего леса.
Высокий лоб, орлиный профиль, благородные черты лица Циммермана никак не вязались с его беспокойством. Он с явным нетерпением сорвал с головы фуражку, судорожно пригладил седеющую шевелюру и обратился к сидящему за передатчиком радисту:
— Неужели ничего до сих пор?
— Никак нет, господин генерал.
— Вы поддерживаете связь с лагерем капитана Нойфельда?
— Да, ваша честь.
— Его радисты продолжают наблюдение?
— Постоянно. Никаких известий. Ничего нового. Циммерман повернулся и вышел. Варбург — за ним. Отойдя на подобающее расстояние от станции, генерал в сердцах выругался:
— Проклятье! Черт бы их всех побрал!
— Вы уверены, господин генерал, — Варбург был высоким, светловолосым приятным молодым человеком лет тридцати. Было видно, что он тоже искренне переживает, — что они готовят наступление?
— Я это нутром чувствую, мой мальчик. Развязка неминуемо приближается.
— Но вы не можете знать наверняка, господин генерал! возразил Варбург.
— Это верно, — Циммерман тяжело вздохнул. — Я знаю только, что если они действительно окажутся здесь и одиннадцатая армия так и не сможет прорваться на севере, а нам не удастся перебить этих проклятых партизан, то...
Варбург ждал окончания фразы, но Циммерман вдруг замолчал, угрюмо погрузившись в свои размышления. Неожиданно у Варбурга вырвалось:
— Я бы так хотел снова увидеть Германию, господин генерал! Хотя бы еще один раз!
— Нам всем этого хочется, мой мальчик. — Циммерман медленно дошел до опушки леса и остановился. Долго и пристально смотрел он в сторону моста через Неретву. Покачал головой, повернулся и усталой походкой зашагал обратно. Через мгновение он скрылся во мраке леса.
Камин в роскошной гостиной дворца в Термоли догорал.
Дженсен подбросил дров, выпрямился, подошел к столу и наполнил две рюмки. Протянул одну Меллори и произнес:
— Что скажете?
— Это и есть план? — Непроницаемое лицо Меллори надежно скрывало раздирающие его сомнения. — Это все?
— Да.
— Ваше здоровье. — Меллори поднял рюмку. — И мое тоже. — Вторая пауза была более продолжительной:
— Любопытно будет посмотреть на реакцию Дасти Миллера, когда он все узнает.
Как и думал Меллори, реакция Миллера была любопытной, хотя и вполне предсказуемой. Спустя шесть часов облаченный в британскую форму, так же как Меллори и Андреа, Миллер с нескрываемым ужасом слушал рассказ Дженсена о том, что, по его мнению, предлагалось им совершить в ближайшие двадцать четыре часа. Закончив, Дженсен посмотрел прямо на Миллера и спросил: