10 тысяч лет русской истории. От Потопа до Крещения Руси
Шрифт:
Гумилев прочно связал гуннов с народом сюнну, известным по китайским летописям. Конечно, первым сделал это не он, но был одним из главных сторонников такой теории. Что-то далековато получается. Сначала были основательно побиты у себя в Китае, потом зачем-то потащились через всю Сибирь или каменистые пустыни Северного Китая на Волгу. Правда, сами китайцы от такой сомнительной чести открещиваются (хотя гордятся «знакомством» с Чингисханом), утверждая, что для них в принципе невозможен иероглиф «хунну», а следовательно, и такое название народа. Но кто их будет слушать-то? В Западной Европе лучше знают, что китайское, а что нет. Сказано китайские, значит, китайские!
Получается,
Хунну (сюнну) в Китае имели весьма развитую и своеобразную культуру, которую почему-то напрочь забыли по пути к волго-донским степям. Напротив, они умудрились полностью освоить и признать своей культуру племен, живших по берегам Волги и Дона. И свой собственный язык настолько прочно забыли, что не прибавили ни единого китайского слова в речь местного населения (тюркское влияние в тех местах и без гуннов было сильным). Странные эти хунну, которые сюнну.
Конечно, римляне, описывая гуннов, мрачных красок не жалели. Их можно понять, завоеватели с востока (а для римлян восток все, что за Истром — Дунаем) должны были вселять ужас, иначе грош цена самим римским легионам. Поэтому внешность у «ужаса Европы» получилась в рассказах немыслимо уродливая: вместо глаз дыры, борода клочьями, лица изрубцованы с самого рождения (прежде чем дать новорожденному материнскую грудь, им якобы наносили мечом раны на лице!).
Но это россказни, а вот на портале Реймсского собора есть барельеф, изображающий гибель епископа Никасия от рук жестоких гуннов. Гунны на нем в кольчугах и с оружием, спутать их со святым и плакальщицами невозможно. Конечно, выражение лиц у убийц далеко не благостное, но ничего уродливого или страшного в них нет. И бороды не клочьями, а либо отсутствуют, либо аккуратно пострижены. Прически весьма аккуратны, и раскосости в глазах не заметно даже при самом внимательном разглядывании. А ведь могли бы изобразить узкоглазыми уродами…
Кроме того, римляне рассказывали, что гроза Римской империи великий и ужасный Аттила прекрасно владел несколькими языками, был весьма сведущ во многих философских вопросах. А сестра римского императора Валентиниана Гонория просила предводителя гуннов о помощи против собственного братца, обрекшего ее в угоду своим политическим амбициям на девичество. В знак своего почтения она даже прислала Аттиле перстень. Правитель гуннов воспринял это как предложение руки и сердца и потребовал за женитьбу на перезрелой красотке половину империи в качестве приданого.
Вообще-то сестра императора Валентиниана II Юста Грата Гонория благочестием и приличным поведением не страдала с юности. А когда ей перевалило за 30, завела роман с прокуратором Евгением и забеременела от него. Растлевать пусть и давно совершеннолетних сестер императора не позволительно никому, чиновника казнили, а любвеобильную красотку отправили с глаз долой в Византию и там обещали в жены п рестарелому сенатору Геркулану. Но Гонория решила бороться за свое будущее и отправила евнуха Гиацинта к Аттиле с перстнем и просьбой о помощи.
Гунн, видно не слишком разбиравшийся в хитросплетениях римской политики и женской логике, в свою очередь направил послание к Валентиниану II с сообщением, что уже помолвлен с его сестрой и потому требует, чтобы ей не чинили никаких препятствий. Может, император и отдал бы строптивую красотку Аттиле, но требование присовокупить в качестве приданого половину империи показалось наглостью. Аттиле ответили, что Гонория давным-давно замужем, а потому помолвленной ни с кем быть не может.
Вряд ли самому гунну была уж так нужна подержанная императорская сестрица, но отказ оказался замечательным поводом для нападения, чем гунны и воспользовались. Сведений о Гонории после этого в источниках не было. Может, ее просто удавили, чтобы не объявила о помолвке еще с кем-то? А ее евнуха Гиацинта подвергли жестоким пыткам и казнили.
Такая вот трагичная история. Так был ли Аттила, у которого просила помощи Гонория, полным уродом? И имел ли он монголоидную внешность?
Вернемся к гуннам, впервые появившимся на Волге где-то во II веке. Все же, откуда они пришли? А если поискать не в китайских заграницах, а где поближе? Или не поближе, но среди своих?
Берем в руки карту Архангельской области (детальную, чтобы был виден не только Архангельск и Северодвинск, но и надписи помельче).
Если от Архангельска плыть на северо-запад вдоль берега Двинской губы, то в 170 км встречается Унская губа (на карте она очень хорошо видна, уютный такой заливчик, на ее рогах Унский маяк и Пертоминск). И залив Унский. И река в этот залив впадает под названием Уна. И село старинное на ней есть Уна. И Унозеро тоже есть. И вообще множество мест с таким названием. И местность раньше называлась Унской. Только писалось все это с двумя «н» — Унна, Унно, Унны… О стычках с воинственным народом уннами есть сведения в скандинавских сагах и местных сказаниях.
Ничего не напоминает? Если от Унской губы подняться вверх либо по Двине, либо по Онеге, то до Дона и Волги рукой подать. А тогда этим путем передвигались часто, получалось, плыли из Белой Руси в Синюю и дальше Красную к родственникам, и волоки были хорошие. А беспокойных и жаждущих приключений на свои и чужие головы (и их противоположность, из которой ноги растут) всегда хватало и на Руси тоже.
Не об этих ли гуннах, живших на севере за Меотийским болотом (Азовским морем) у самого Ледовитого океана, писали римские историки?
Посол Приск Панийский, отправленный к Аттиле, описывает обычаи гуннов как чисто скифские, у него между словами проскальзывает, что «у скифов так положено». Что это за завоеватели, которые перенимают обычаи побежденных? Мало того, посла потчевали медом и квасом. И где китайские сюнну научились варить русские меды и квас?
Хорошо известен рассказ Прокопия Кесарийского о первой стычке гуннов и готов. Жившие в Крыму готы считали себя недосягаемыми, потому как были защищены со всех сторон морем и узким перешейком. Но однажды молодые гунны, охотясь за оленем, преследовали его до самого морского побережья. Оленя почему-то водная гладь не смутила, он спокойно вошел в воду, но не поплыл, а продолжал шагать.
Так гунны открыли для себя возможность перейти в Крым, едва замочив ноги. И попасть в глубокий тыл к загородившимся неприступными валами готам.
Здесь одно «но». Прокопий Кесарийский утверждал, что олень помог гуннам перейти… Боспор (это Керченский пролив!). Керченский пролив можно было перейти вброд только за много тысячелетий до н. э., когда Азовского моря вообще не существовало. Но ко временам гуннов, как и сейчас, лезть в воду Керченского пролива, не умея плавать, не советую. Да и умея тоже. Недаром греки назвали его Боспором Киммерийским, словно подчеркивая своенравность, похожую на своенравность своего Босфора.