10 вождей. От Ленина до Путина
Шрифт:
Спустя десятилетие после начала «перестройки», когда и сам термин уже почти предан забвению, а коммунисты – проклятию, все рельефнее предстает крупная историческая роль Горбачева в судьбах России, да и всего мира.
Конечно, для оценки огромной роли Горбачева в российской истории (и не только в ней) не имеет весомого значения то, что он говорит сегодня. И то, что эти заявления часто совсем не согласуются с прошлыми, времен его «правления». Хотя, конечно, это печально; в историческом Горбачеве сегодня слышны мотивы обиды, политического раздражения и вновь-жажда власти. Он не может понять, что нельзя «в одну и ту же реку войти дважды». Горбачев останется в истории зачинателем одной из самых великих
Прежде всего, Горбачев стал пионером либеральных перемен, начатых, правда, без кардинальных замыслов и ясных целей, в рамках желания полного сохранения марксистско-ленинских основ в обществе и государстве. Горбачев начал процесс назревших демократических перемен, которые, однако, все больше и больше выходили из-под его контроля. Его имя навсегда стало символом самых драматических реформ в XX веке.
Далее. Конечным внутренним результатом «перестройки», помимо воли и желания инициатора, стало тотальное крушение коммунистической системы. Но при этом не Горбачев ее разрушил. Нет. Он своими действиями не мешал ее саморазрушению, самораспаду. События, начало которым положил последний генеральный секретарь, стали развиваться по своим внутренним объективным законам, полностью игнорируя директивное мышление их инициаторов на Старой площади.
Наконец, внешним результатом реформистских деяний Горбачева стало существенное изменение характера международных отношений. Отодвинулась далеко вглубь угроза глобального ядерного конфликта и самоуничтожения человечества. Стали реальными многие планетарные категории, позволившие людям осознать, что есть некие общие великие ценности, достигнуть и сохранить которые можно только сообща. Пожалуй, никто не сделал в XX веке так много, как Горбачев, для устранения глобальной военной угрозы для человеческой цивилизации.
Разумеется, полную оценку исторической роли Горбачева человечество сможет сделать только где-то за порогом XXI века, когда годы «перестройки» отодвинутся от сегодняшней суеты в глубину истории. Однако уже сейчас можно сказать, что «правление» Горбачева не только стало источником эпохальных перемен позитивного характера, но и явилось катализатором резкого обострения многих противоречий и конфликтов, наложивших мрачную печать на их конкретные проявления. Об этом мы скажем в своем очерке о седьмом «вожде».
Горбачев был и еще долго останется в сознании своих соотечественников трагической фигурой, которую одни будут боготворить, а другие ненавидеть, одни видеть в нем великого реформатора, а другие – коварного разрушителя. В этом очерке автор книги, опираясь на документы КПСС, свидетельства очевидцев, личное восприятие человека, с которым я знаком, попытается написать еще один портрет генсека к тысяче уже имеющихся. Повторю: в отличие от абсолютного большинства из них это – строго документированный «силуэт» в большевистской галерее вождей, отражающий один из самых драматических этапов истории великого народа.
Когда я писал и завершил эту книгу портретов большевистских вождей, стало известно, что в Германии вышли мемуары Горбачева. Я незнаком с содержанием книги, хотя знаю некоторых людей, которые помогали ему ее готовить. Однако, прочитав фактически все им ранее произнесенное (а это десятки томов, если собрать вместе!), а также написанное с помощью сонма помощников, я заранее знаю, что он сказал в книге воспоминаний. Не думаю, что годы безвластия могли кардинально изменить Горбачева. Исторически самая уязвимая черта этого выдающегося человека – он быстро забывает свои главные промахи и ошибки или умышленно говорит об этом глухо и скупо. Другие «виновны», по его мнению, значительно больше.
Что ж, эта слабость присуща почти всем политическим деятелям. Здесь Горбачев не является исключением. Когда философ Юм начинал писать свою краткую автобиографию, он заметил: «Очень трудно долго говорить о себе без тщеславия». А Горбачев говорит о себе уже долго…
В будущем, думаю, профиль этого политического деятеля, совсем неприметного большую часть его жизни в масштабах даже КПСС и страны, можно будет высветить более рельефно. Наиболее точный политический портрет пишется тогда, когда есть значительная по времени историческая ретроспектива. Ее пока нет. Однако уже сегодня, мне кажется, можно было бы провести одну историческую параллель. Такие параллели иногда позволяют схватить нечто существенное, непреходящее. Эту «параллель», впрочем, еще раньше заметили и на Западе.
В российской истории есть крупный государственный деятель, судьба которого во многом схожа с судьбой Горбачева. Это император России Александр II.
У Александра II был весьма консервативный, даже реакционный предшественник, его отец Николай I. Так же можно расценить и предтечу Горбачева Черненко, хотя это слишком мимолетная фигура, более сравнимая с тенью Брежнева.
И Александр II, и Горбачев – явные либералы для своего времени. И тот и другой начали далеко идущие реформы: если император, вопреки воле многих своих сановников, освободил российских крестьян, то генсек дал духовную свободу всему обществу.
Александр II был воспитан поэтом Жуковским, мудрым политиком Сперанским, историком К.И. Арсеньевым. Он впитал в себя все лучшее из европейской культуры, как и непреложные самодержавные правила дома Романовых. Горбачев – воспитанник большевистского «дома», где главная роль принадлежала не выдающимся мыслителям и даже не юристам Московского университета, где он учился, а его партийным начальникам в Ставрополье: В. Мураховскому, Ф. Кулакову, Л. Ефремову. Однако, несмотря на традиционность (для каждого) воспитательного воздействия, и тот и другой где-то подсознательно лелеяли идеи назревших перемен.
Когда Александр II в 1855 году вступил на престол, мятежный Герцен, разбудивший «колокол» российской совести, обратился из Лондона к 35-летнему императору: «…Государь, дайте свободу русскому слову. Уму нашему тесно, мысль наша отравляет нашу грудь от недостатка простора, она стонет в цензурных колодках. Дайте нам вольную речь… Нам есть что сказать миру и своим. Дайте землю крестьянам – она и так им принадлежит» {1004} .
Роль Герцена в СССР спустя более чем столетие исполняли великие А. Солженицын и А. Сахаров. Горбачев давно слышал их голос, но совсем не внимал ему. Став генсеком, он почувствовал, однако, что без «вольной речи» даже частичное улучшение марксистской системы неосуществимо. Ну а в отношении крестьян он, Горбачев, был советским «профессором». Даже через два с лишним года после начала перестройки убежденно утверждал, что «коллективизация означала коренное изменение всего уклада жизни основной массы населения страны на социалистических основах» {1005} . Император Александр II освободил крестьян от крепостничества, а большевики через семь десятилетий после этого вновь возродили сословие, теперь советских, крепостных. Горбачев оценил этот факт в 1987 году как создание «социалистических основ»…
1004
Любош С. Последние Романовы. Петроград, 1924. С. 97–98.
1005
Горбачев М.С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. М., 1987. С. 20.