100 дней плена
Шрифт:
С ужасом и счастьем для себя поняла, что хочу детей от него: маленькую, красивую девчушку, с ямочками на пухлых щечках, с такими же сочными зелеными глазами и копной темных вьющихся волос. Где счастье в этой мечте — величина абсолютная, не требующая пояснений, проста и понятна. Но вот почему с ужасом… Мои ощущения твердят: спокойной жизни не будет… или уже не будет…
— Одинцова, выписывают! Собирайся уже, муж скоро приедет, — заглянула в палату медсестра не первый раз, а я не могу заставить себя встать.
Передернуло
«Ага, спешит и падает жениться… Тихомирова я…» — хотя не сильно рвалась, вернее не рвалась вовсе, разубедить тут кого-то, что мы никто друг другу. Раз он заплатил за мое пребывание — поддержала эту безобидную игру. Ладно, если быть откровенной, звучит приятно. Особенно, когда эти дни он писал сообщения, от которых губы непроизвольно улыбались, навещал вечером, не давая скучать и впадать в уныние, звонил перед сном… Видимо, все-таки вину чувствует за собой — лично так расценила его поведение.
— Ты не готова еще? — голос вошедшего в палату Матвея вывел из задумчивости. — Насть, переодевайся.
Понимающе киваю, встаю с постели, взяв свою одежду. Встречаюсь с ним взглядом и, не отрывая глаз, иду в ванную комнату. Он странно смотрит, будто пытается решиться на что-то… Перегородил собой путь и молчит. А потом притянул к себе за затылок и поцеловал. Было в этом поцелуе нечто больше, чем необходимость прикоснуться ко мне… Я всеми фибрами ощущала, что небезразлична ему. Может, именно это он не смог сказать? Или снова обманываюсь? — Фантазия разыгралась и выдает желаемое за действительное, подсовывая иллюзорные картинки…
Как же не хотелось отрываться от его губ, но зашел Алексей Николаевич, прервав нас. Это врач.
— Кхе-кхе, — кашлянул он специально, привлекая к себе внимание. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, — Матвей протянул ему руку.
— Как раз ждал вас, — он пожал руку в ответ, — хотел, чтобы и вы услышали мои рекомендации.
Я опять села на кровать, так и не успев переодеться.
— Нужные препараты и способ приема указаны в выписке, вот она…
Матвей перехватил лист быстрее меня, бегло пробежавшись глазами.
— Теперь о других, не менее важных вещах: следует соблюдать половой покой до прихода первой естественной менструации, в норме — она наступит через три-пять недель, в дальнейшем — все контакты посредством барьерных контрацептивов, во избежание половых инфекций — женское здоровье сейчас особенно уязвимо. А начиная со второй менструации, если не планируете детей: можете попробовать гормональные таблетки, спираль пока не рекомендую, но в любом случае, за консультацией обратитесь к своему врачу.
При упоминании о детях, мы с Матвеем переглянулись.
«Мне показалось или он едва заметно улыбнулся?». Причем не ртом, а глазами — хитрый блеск отразился
— Вам все понятно? — переспросил Алексей Николаевич.
— Куда ж яснее… — вздохнул типа «муж».
Целый месяц он не притронется ко мне — этот факт не радует, а потом останется совсем немного времени. И «нас» не станет… Хоть самой предлагай: продлить мое пленение из-за сложившихся обстоятельств. Если не надоем окончательно к моменту условной даты.
Поблагодарив врача, скрылась за дверью ванной комнаты. До меня донеслась фраза Матвея о желании поговорить с доктором наедине.
Я не стала интересоваться, о чем был разговор, но судя по довольному лицу, узнал, что хотел. Странно он ведет себя все-таки…
Квартира встретила практически стерильной чистотой. Ольга постаралась, угодила моему привередливому носу. А еще пахло выпечкой и свежесваренным кофе.
— Настя, здравствуй, — вышла Ольга навстречу. — Как ты?
— Здравствуйте, — улыбнулась, своей заботой она напоминает маму. — Все хорошо.
— Обед накрывать? — уточняет и смотрит на нас.
— Я не буду, — говорю и иду в комнату, пресекая попытку Матвея остановить меня.
Ложусь на кровать, лицом зарываясь в подушку. Матрац рядом со мной прогибается. Любимые руки сжимают мои плечи, массируя их. А губы касаются изгиба шеи.
— Настя… — шепчет он. — Скажи, что ты хочешь?
Переворачиваюсь на спину. Зеленые глаза смотрят внимательно. Если бы не вынужденное воздержание, то попросила ласку, нежность… Его всего… Навсегда. Но это сложнее, чем кажется — признаться.
— Спать хочу, — отворачиваюсь обратно. Сверху ложится пушистый плед. Он уходит.
На самом деле, спать — желания нет. Сказала это намеренно, чтобы оставил одну. Хочется подумать о многом. Не покидают мысли, что частичка любимого мужчины была во мне, жила три недели и покинула, словно напоминание — он тоже исчезнет. Положила руки на живот, ощущая внутри пустоту. А ведь были подозрения о беременности, но не придала этому значения, сославшись на невозможность. Просто удивляюсь, как у нас получилось? — ничтожные два процента… Хотя с такой половой активностью…
…Я все-таки поспала немного, а когда встала: оказалось, что одна в квартире.
На столе стояла еда, накрытая крышкой, и еще теплая. Матвей ушел, оставив записку:
«Съешь меня» — гласила она.
Провела по буквам — красивый почерк, чисто мужской, с уверенным нажатием. Он идеален во всем. Для меня, конечно.
Ощутив, что действительно проголодалась, съела все.
К этому моменту вернулся Матвей. Мы столкнулись в коридоре. Он был на пробежке. Никогда бы не подумала, что пот на одежде может так сексуально смотреться, а в сочетании с усиленным мужским запахом и парфюмом — будоражит мысли.