100 дней плена
Шрифт:
И помня о ее нежной коже, аккуратно беру за руку, веду к машине. Доезжаем молча.
На меня снова накатывает нестерпимое желание поцеловать. Или это так лифт действует? Есть в них какая-то чарующая магия… Только мы, наши мысли, сплетение ароматов и магнетическое притяжение.
Настя прислонилась к стенке лифта. Ее синие глаза смотрят лихорадочным блеском, как будто услышала, а может, так же думает, чувствует… Не жду ни секунды больше. Приближаюсь и жадно впиваюсь в губы, чуть ли не мычу от удовольствия: мягкие, шелковые, сладкие… Нежно
Вваливаемся в квартиру, не переставая целоваться.
Несу Настю в свою спальню. От нетерпения рву платье. Избавляюсь от одежды и подминаю под себя: не хочу, чтобы что-то мешало мне целовать ее губы. Не могу остановиться. И, как мечтал, глотаю крики удовольствия…
Она осталась в моей постели. Уставшая, незаметно заснула, пока ходил выпить воды. Впрочем, я совсем не против, хотя раньше предпочел бы спать один.
Лежу, разглядываю лицо, наматывая светлый локон на палец. Все мне в ней нравится, и собственные мысли пугают. Давно было такое, чтоб увлекался кем-то. А тут: пару дней и я растаял… На меня это не похоже. С собой надо разобраться. Что это и как назвать происходящее?
Она шевелится и прижимается к моей груди. Зарываюсь в ее волосы рукой и носом, от нее потрясающе пахнет. И волна желания накрывает снова. Но я лишь бережно обнимаю обнаженную Настю.
Мою Настю.
Глава 3. И днями, и ночами…
Настя
Просыпаюсь на груди Матвея. На часах двенадцать часов.
«И когда я успела уснуть в его постели?» — совершенно не помню.
Глядя на него, испытала жгучее желание разбудить поцелуем, но остановила себя. А вдруг вчерашнее не повторится? Он больше не поцелует меня, пожалев о том, что сделал. Ведь очевидно, у него в отношении этого особое мнение… Или я не достойна?
Провела пальцем по его четко очерченным губам, потом прикоснулась к своим — они припухли и горели от сладкой пытки.
Матвей зашевелился и перевернулся на другой бок. А я смогла рассмотреть татуировку — изображение льва во всю спину. Животное открыло пасть в грозном оскале, предостерегая, что хозяин опасен, и подходить близко к нему не стоит, а еще зверь — всегда остается зверем. Зов свободы — сильнее, такие ручными не становятся, они просто сбегают.
Хотелось потрогать, но опять одернула себя, будто нарисованный хищник укусит, причинит невыносимую боль, искалечит сердце, заберет душу…
Встала. И поплелась в душ.
На кухне застала домработницу, занимающуюся завтраком. Но ведь сегодня суббота. Или она теперь каждый день тут?
— День добрый, — Ольга замечает меня.
Здороваюсь в ответ, усаживаясь на высокий барный стул. Интересно, как давно она пришла?
— Хочешь кофе? — спрашивает она.
Киваю. А подняв взгляд на нее, вижу, как глаза расширяются от удивления, задерживаясь
— Это не то… — говорю, хотя она не верит.
— Он что, бьет тебя? Никогда бы не подумала… — Ольга присаживается рядом.
— Нет, все не так. Капилляры расположены близко к поверхности кожи, а Матвей, он, ну… э…
Хотела сказать: страстный, неутомимый и не умеет контролировать себя.
— Понятно. Не говори, — она похлопала по руке. И смущенно отвернулась, подойдя к кофеварке. Конечно, я же не говорила, что мы любовники, совершенно неважно в каком качестве и по каким причинам…
Тут появился и объект нашего обсуждения. В одних штанах, демонстрируя рельефное тело. Кухню мгновенно заполнил аромат геля для душа с цитрусовыми нотками.
Матвей поприветствовал нас, а потом подсел ко мне, наклонился и поцеловал. В губы! Чего не ожидала. Взглядом прошелся по моему телу — от него тоже не укрылись свежие отпечатки пальцев. Посмотрел виновато.
— Оль, мы уедем на все выходные, — перевел тему он. — Готовить не надо, а вот бороться с пылью придется, раз у моей девушки на нее аллергия. Я поэтому тебя вызвал.
Нахмурилась, глядя на него. Какая девушка? Что за спектакль на публику? И куда опять едем?
Он лишь подмигнул мне.
Через полтора часа выехали.
— Скажешь, куда направляемся? — на мне джинсы и футболка, на ногах — кроссовки. Это мне было велено надеть. Плюс: запасные вещи и все из той же серии — удобные и практичные.
— Это сюрприз.
Меньше всего хочу сюрпризов, да еще от него. Этот мужчина настораживает резкими переменами. Я не знаю, что творится в его голове, что задумал в целом?
— Хотя бы скажи, как долго ехать? — настаиваю.
— Настя, какая разница? Куда-то торопишься? Не забывай: ты моя… — выдержал паузу, потом добавил: — На девяносто семь дней.
— Я не об этом. В машине люблю поспать — поэтому спрашиваю.
— Около двух часов. Можешь отдохнуть. Силы тебе не помешают.
Игнорирую фразу, смысл в которой сводится к моему рабству и исполнению любых прихотей. Рассматриваю точеный профиль, желая задать другой вопрос.
— Что? — замечает мой пристальный взгляд.
— Мне нужен мой телефон.
— Нет, — резко отвечает.
— Нет?! Ты же сказал, если хочу воспользоваться им — спросить?
— Зачем? Беспокоишься о бывшем муже? — говорит пренебрежительно.
— Мне нет никакого дела до него, — и это правда. — Хотя ты до сих пор не предоставил подтверждение того, что он жив и не имеешь финансовых претензий… Считаю, это разумным. А вообще, я лишь хотела обозначиться перед теми, кому не безразлична. Думаешь, обо мне некому беспокоиться?
— Смотрю: осмелилась и дерзишь… — чуть ли не рычит, как лев на его спине, едва сдерживаясь. — Ладно, будет тебе телефон. Позже.