100 грамм предательства
Шрифт:
Они ждали меня у крыльца, развалившись на перилах. Заметив их ещё издалека, я юркнула за ближайший куст и решила попытать счастье на заднем дворе. Но и там меня уже караулили.
Пришлось выкручиваться. Ничего лучше не придумав, я бросилась в гараж и притаилась, за единственным в Питомнике таксобусом – гордостью нашего директора. Он несколько лет обивал пороги разных ведомств, прежде чем Питомнику выделили собственное средство передвижения.
В гараже царил полумрак – солнечный свет проникал лишь сквозь немногочисленные щели в крыше и вёл свою игру с пылью.
По периметру грудами высился всякий хлам: старые банки, коробки, куда обычно так и тянет заглянуть, а с потолка свисали ржавые железяки. Даже дверца от древнего автомобиля сиротливо прижалась к стене. Из неё зимой вышли бы отличные санки…
Идеальное место, чтобы отсидеться, только кураторы строго-настрого запретили нам сюда соваться. За неповиновение можно было и ужина лишиться, и заработать порку. Для большинства питомцев – цена слишком высока, так что я могла перевести дух.
От нечего делать, указательным пальцем я рисовала на земле узоры и вертела головой, пока внимание не привлёк старый деревянный сундук.
На крышке его красовались узоры с завитушками.
Конечно, любопытство оказалось сильнее и уже через минуту я была у сундука. Замерла на мгновенье, на всякий случай прислушиваясь. Но вокруг стояла тишина, только из-за не закрытой плотно двери доносилось щебетание птиц.
Деревянный сундук с массивным замком, словно врос в пол и в стену. Порыскав вокруг, я отыскала железный прут, у которого один конец плоский и расходится, как хвост у ласточки.
Слава эйдосу – замок примитивный, а не электронный. Так что я использовала прут вместо рычага, вставив его в крепление замка.
Один, два, и…
На третий раз крепление выпало из пазов вместе с болтиками. Отбросив своё орудие, я с трепетом потянула крышку вверх и разочарованно уставилась в зияющую пустоту.
Ноль.
Сундук оказался абсолютно пуст.
Ничего, кроме пыли.
Меня пронзило острое разочарование. Убить столько времени, подвергнуть себя опасности – это же надо быть такой глупой. Со вздохом я захлопнула крышку и вставила назад крепление вместе с замком.
Следы лучше всегда заметать – эту простую истину я освоила ещё в младшей группе, когда мы лазали за яблоками в сад, расположенный по соседству. Потом забор обтянули колючей проволокой и наши вылазки прекратились. До сих пор помню вкус яблок – сочный, сладкий…
Рот наполняется слюной, а в желудке как будто тарахтит таксобус. Усилием воли стараюсь не думать о еде, растворяясь в воспоминаниях.
В общем, меня тогда не поймали. Но дурацкий сундук никак не шёл из головы. Я всё гадала – зачем его запирать, если он пуст?
Сундук явно старый и, возможно, остался в гараже от прежней хозяйки. Поговаривали, что до Кровавой Войны там жила состоятельная дама, а после принятия Закона о Внешности её признали дефектной и переселили.
Дошло до того, что сундук мне начал сниться. И я решила вернуться и обшарить его вдоль и поперёк. И однажды солнечным утром я отважилась прогулять урок и отправилась снова в гараж.
Простучав стенки сундука, я уже было отчаялась, когда заметила, что дно сундука как будто слегка отстаёт. Отыскав свой прежний инструмент, я подцепила днище и потянула. А затем ахнула и чуть не выронила железяку себе на ногу.
Эйдос всемогущий!
Мне повезло найти настоящие сокровища: старое письмо, выцветшую фотографию да потрёпанную книгу, в которой порядочно не хватало страниц – не было ни начала, ни конца.
Фотография завораживала… Мужчина и женщина, оба явно дефектные, но одеты очень ярко и нарядно, обнимались и улыбались так, будто весь мир лежал у их ног. У мужчины на плечах, вцепившись ему в волосы, сидел мальчик в синем костюмчике, а женщину за руку держала девочка, лет десяти. Она была одета в пышное голубое платье с блёстками, а в её волосах застыл синий цветок. Все четверо выглядели такими счастливыми…
Надпись на обороте гласила: от нашей семьи на долгую-долгую память. Помню, как меня поразило отжившее свой век слово «семья».
Старомодное. Странное. Непостижимое.
Союз, заключаемый в прежние времена для продолжения рода и давным-давно канувший в Лету. В далёком прошлом все люди выращивались в семьях. А вынашивали их и производили на свет сами женщины, а не Центр Жизни, как сейчас.
Но те времена навсегда прошли.
Теперь всё намного проще – мы сами занимаемся вопросами продолжения рода, отобрав эту привилегию у матушки-природы. Нам просто не оставили выбора.
Дело в том, что после Кровавой Войны Эйдолон столкнулся с проблемой воспроизведения потомства. Говорят, всему виной какое-то химическое оружие наших врагов.
Ирония заключалась в том, что мы победили и выжили, чтобы потом постепенно исчезнуть с лица земли. Но доблестные учёные из «Трёх китов» – Института Новейших Технологий – сумели справиться с этой напастью. Теперь человека выводят из пробирки по щелчку пальцев, что очень удобно.
Но тот снимок… Я никак не могла на него наглядеться. Ощущение было, что мне удалось прикоснуться к далёкой истории, потрогать её пальцами, подсмотреть, ощутить кожей само прошлое.
Ведь снимок был старше, чем сам Закон о Внешности. Эта фотография навсегда оставила отпечаток в душе, потому что с тех пор я хотела узнать о прошлом всё, и именно эта тяга помогла однажды попасть на работу в Музей.
Развернув ветхое письмо, мне с трудом удалось разобрать почти истёртые от времени строчки…
Милая моя сестра!
Из города поступают тревожные новости… Я в который раз прошу тебя бросить всё и уехать к нам. Знаю, как ты любишь наш старый дом, где мы с тобой выросли… Но заклинаю тебя… Брось всё! Брось и уезжай к нам, пока ещё можно.
Твой Любимый Старший Брат.
Всего несколько предложений, но сколько в них было отчаянья. Я перечитала письмо, наверное, раз двадцать, пока не запомнила наизусть, и даже после этого сердце всё равно замирало… Будто мне приоткрыли дверцу в неведомый мир, приглашая войти.
Дрожащими руками я отложила письмо. Пылинки витали в воздухе, танцуя в отблесках света, когда я с трепетом взялась за книгу. И пусть у неё не было обложки, не было ни начала, ни конца, я бережно стряхнула пыль и окунулась в историю, которая изменила не только меня, но и моё отношение к Эйдолону и Регентству.