100 лет тому назад. Часть третья
Шрифт:
— Ты чего глаза протираешь, я это, я, не чудится тебе.
— Ой, нам пора, — пискнули две Степины сослуживицы, повскакав со своих мест и принявшись собираться. Бог знает, какая муть им в голову пришла, потому сразу озвучил цель визита.
— Степанида, я после окончания курсов так и не успел диплом забрать, ты не поможешь мне с этим. Вроде, их у вас выдают?
— Да, пошли скорее, пока товарищ Марков на месте еще. — И мы вдвоем выкатились из комнаты, оставляя в ней двух дамочек с их несостоявшейся сплетней.
Товарищ Марков, в самом деле, отыскался на своем рабочем месте. Он прихлебывал какой-то напиток из большой желтой чашки, диктуя при этом сидевшей на противоположном конце стола стенографистке. Впрочем, при виде заглянувшей к нему в кабинет Степы, сей ответственный товарищ прервал свою диктовку и вежливо поинтересовался, в чем, собственно, дело.
— Вот, товарищ на курсах начального магического образования проучился, а удостоверение об окончании до сих пор не получил.
— Сама там, на третьей полке, выбери нужное, — махнул Марков рукой в сторону дальнего шкафа и вернулся к диктовке. Просто у них тут все, аж душу греет. Ритуалы чинопочитания еще не выработались, все друг другу товарищи, и не только по обращению.
Степанида так и поступила, как ей сказали, и в минуту отыскала среди десятка сероватого цвета листочков тот, что содержал мою фамилию. После чего мы, больше не отвлекая увлеченного работой людей от их занятия, мышками проскользнули на выход.
— На, держи свой «диплом». — Сунула мне Степа совсем не внушительно выглядевший листочек и Система тут же включила перед моим взором уведомление: Разум +1.
Хм. Вот ведь, сущая формальность это удостоверение об окончании курсов начального магического образования, саму то учебу я фактически много раньше закончил, а без этого невзрачного листочка никаких тебе плюшек от Системы не видать. Экая она формалистка!
— Слушай, Сашка, а пошли прямо сейчас встретим моего благоверного и все вместе отметим это твое удостоверение, — вдруг разродилась Степа сверхценной идеей.
Я в изумлении уставился на нее. Чтобы Степа сама предложила спиртное? Может, подменили? Может это и не Степа вовсе?
— Что смотришь? — Застеснялась наша Степанида Премудрая. — Испачкалась где?
— Не испачкалась, просто ты же на дух не переносишь пьянку, а тут сама вдруг предлагаешь.
— И вовсе я не водку предлагаю. — Фыркнула оскорбленная в лучших чувствах подруга. — Помнишь, как мы покупку твоего дома отмечали? Вполне же и без водки возможно отпраздновать.
— Признавайся, подруга, ты в чем-то проштрафилась, и Семен запретил тебе есть тортики? — Кинул я наугад идейку из разряда почти бредовых.
На удивление Степа еще больше смутилась, пробормотав:
— Я и сама уже все осознала, а он мне, гад, вообще все сладости на три месяца запретил.
Хм. До колик интересно, на чем таком попалась наша умница, что Семен столь жестокое наказание наложил? Но спрашивать, разумеется, не стал. Кивнул только согласно:
— Хорошо, пошли, попробую твоему горю помочь. Но только учти, на Семена давить не буду, только предложу. Он должен сам, своей волей, с тебя наказание снять.
Ширяева возле их проходной пришлось прождать совсем недолго. Буквально через пару минут после нашего там появления заводской гудок просигналил окончание смены и вскоре на выход уже работники повалили.
— О! Сашка! — Поприветствовал меня друг громким возгласом. — Появился, а мы уже испереживались все. Пропал, ни слуху, ни духу, а потом еще твои родители у тебя в доме появились, сказали, что ты на войну подался.
— Вернулся вот. — Ответил я Сене, с неудовольствием отмечая, как оглядываются на меня его сослуживцы, привлеченные громким голосом друга. — Свидетельство об окончании наших курсов получил, предлагаю по уже сложившейся традиции в кондитерской это дело начать отмечать.
— Начать? — Правильно понял мой посыл Семен.
— Ну, да. Сначала какую-нибудь новую сладость отведаем, потом возьмем бутылочку, у вас дома посидим, обсудим наши планы на будущее. — Разулыбавшаяся при начале моего предложения Степа немного приугасла. Есть у нее какой-то свой пунктик по поводу мужниного питья, хотя Семен, вроде к алкоголизму особо не склонен, и поводов в таковом его обвинять особых никогда не давал.
— Ладно. — Наконец согласилась она, — если после кондитерской, то по чуть-чуть можно.
Семен посмотрел на нее немного странным взглядом, но тоже кивнул согласно. И все же, интересно, за какое такое прегрешение Степа свое наказание получила?
В кондитерской я, как главный виновник торжества, самолично выбрал тортик. Выбор их был довольно велик, но вот названий, что прославились «в веках» всего только два и было: «Прага», которую я не очень люблю из-за ее приторности и «Наполеон». Соответственно, торт имени великого завоевателя и переместился с прилавка на наш стол.
— Вещь! — Прокомментировал Семен мое приобретение, откусив первый кусочек. — Теперь всегда буду именно его на праздники покупать.
Степа тоже ела промазанное сладким кремом слоеное тесто с аппетитом, но такого воодушевления, как в прошлый раз произошло с тортом песочным, я не заметил. Ну, ладно, зато у них в семье теперь будет выбор, будут учиться уступать друг другу, а не так, что в одни ворота. По этому случаю внезапно вспомнилась шутка, услышанная когда-то по радио: если в семье только одна жена, она вырастает эгоисткой.
Вместо водки в этот раз в коммерческом магазине затарились большой, оплетенной лозой, бутылкой мадеры. Крепленое вино, думаю, ничуть не хуже водки создаст опьянение, а пить его гораздо приятнее. По пути, пока шли к дому друзей, рассказал им легенду о возникновении этого алкогольного напитка со своеобразным привкусом, о том, как из обычного кислого вина в жаре и качке корабельных трюмов совершенно случайно получился напиток аристократов. Англичане первое время ради получения этой амброзии вообще бочки с вином использовали при своем плавании в Индию вместо балласта. Короче, навесил лапши на уши, даже Степа пожелала отведать, из-за чего такого этакого весь сыр-бор у европейцев когда-то случился.
Вино из красивой бутылки в сочетании с выдержанным сыром производства еще моего родителя пошли на «ура». Под это дело обсудил, как там дела у Степы на работе. К сожалению, а может к счастью, ничего кардинально не поменялось. Степаниде уже объявили о ее переводе в Иркутск.
— Слушай, а может, ты сможешь поменять место твоей будущей службы на Читу? Я ближе к зиме тоже туда собираюсь на постоянку, — расфантазировался я, — тогда бы мы могли поселиться поблизости и ходить друг к другу в гости.