100 сказок народов мира
Шрифт:
Тут были самые ученые муллы и такие древние старики, которые сами не помнили, когда они родились; были люди, родившиеся в нищете, а нажившие большие деньги, – чем они доказали свою бесспорную мудрость; были чиновники, сумевшие удерживаться при всяких начальниках, как бы мудры начальники ни были, – чем они доказали еще большую мудрость.
А так как и среди простой травы растет салат, – не были забыты и земледельцы.
Земледельцы избрали старика Нуэдзима, за мудрость которого они ручались, как за свою собственную:
–
Великий визирь встретил их обычным приветствием, призвал на их головы благословение аллаха и сказал:
– Не считаю нужным скрывать, для чего я вас сюда созвал. Вы можете слышать это на каждой улице, на каждом базаре, в каждом переулке. «Великий визирь – вор!» – только в Персии и разговоров. Этак не может продолжаться. Это конец всему. Если уж великого визиря так называют, – чего же ждать простому правителю провинции, – не говорю уже о каком-нибудь начальнике базара или улицы! Соберите же все силы вашей мудрости, подумайте и выдумайте: как прекратить такое зловредное неуважение к властям?
В усердии недостатка не было.
Каждый спешил перещеголять другого мудростью. Но, по здравом рассуждении, советы мудрецов оказывались мало пригодными.
Эбн-Кадиф, сам бывший начальник обширной области, рекомендовал:
– Рубить голову всякому, кто произнесет: «Великий визирь – вор».
Великий визирь покачал головой:
– Страна превратится в пустыню. Только и останутся, что ты, да я. Да и то, и тебе нужно отрубить голову: ты только что произнес.
Нимб-Эддин, тоже человек заслуженный, советовал:
– Вообще, запретить говорить что бы то ни было. Тогда и этого вот говорить не будут! Но великий визирь с тоской покачал головой:
– Разве уследишь!
И верный Ифтагар со слезами подтвердил:
– Никак не уследишь!
После таких неудачных опытов рвение у мудрости упало. И, наконец, мудрость совсем смолкла.
– Что ж это такое? – в ужасе воскликнул великий визирь. – Неужто же никто ничего не может посоветовать? Неужто же никто не знает средства?
Тогда из задних рядов поднялся Нуэдзим, застенчиво поклонился и сказал:
– Я!
– Говори! – обрадовался великий визирь. – Ты хочешь, чтоб перестали говорить: «Великий визирь – вор»?
– Да.
– Я знаю средство. Самое верное. Действительное. И к тому же единственное.
– Именно? – обрадовался великий визирь.
– Перестань красть!
Великий визирь тут же, не сходя с места, приказал отрубить ему голову.
– Из двух злоумышленников, – сказал он, – Садрай безопаснее. Он хотел лишить меня только доброго имени, а этот – даже и доходов.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ
Провансальская [59] народная сказка
Принцесса Клотильда гуляла по великолепным садам своего
– Скажите, в нашем королевстве есть бедные?
Камергер улыбнулся тою улыбкой, которой он улыбался всю жизнь. Которой улыбался всю жизнь его отец-камергер. Которой улыбался его дед, тоже бывший камергером. Сделал глубокий поклон и ответил:
– Правление его величества, августейшего родителя вашего высочества, а нашего всемилостивейшего короля, так мудро, что во владениях его величества вовсе нет бедных!
Принцесса вздохнула и сказала:
– Жаль!
Камергер чуть было не взглянул на нее с удивлением, но счел это несогласным с этикетом, и с сочувствием вздохнул.
– А во владениях нашего соседа, короля Ромуальда, водятся бедные? – спросила принцесса.
Камергер вспомнил мудрое правило своего отца, которое тот получил еще от деда:
– Ничто не возвышает нас так, как унижение другого. Если бы дворец упал, – деревенская колокольня была бы самым высоким зданием в окрестности.
Он сделал глубокий поклон и ответил:
– Если бы, – от чего да избавит нас бог! – на свете не было нашего всемилостивейшего короля, – его величество короля Ромуальда можно было бы назвать самым мудрым правителем в мире. Но, к сожалению, выбор приближенных у его величества не так удачен, отчего сильно страдают государственные дела. И я не посмею скрыть от вашего высочества, что королевство его величества короля Ромуальда имеет бедных больше, чем нужно для благоустроенного королевства!
– Счастливое! – вздохнула принцесса.
Камергер поторопился в глубоком поклоне скрыть новый приступ удивления.
Отправился домой и поспешил записать весь этот разговор в книгу, которую он вел каждый день и которая называлась: «Летопись величайших событий, свидетелем которых я был». Потому что, будучи камергером, он считал себя человеком историческим.
Третьего дня, – это было воскресенье, – принцесса Клотильда была в придворной церкви.
Знаменитый проповедник, приехавший из Парижа, произносил проповедь: – О любви к бедным. Он заклинал любить бедных. – Как любят их господь бог и все святые. Напоминал, что божественный младенец родился среди бедняков.
И в пламенном красноречии своем воскликнул:
– Самые великолепные дворцы не видели в своих стенах столько праведников и святых, сколько жилища бедняков.
Речь произвела сильное впечатление на принцессу. Третий день она чувствовала, что в голове ее происходит что-то такое, чего не делалось никогда. Она думала:
«Что же это за люди – эти «бедные»?
Если сам господь бог, которого, конечно, с восторгом приняли бы в свои дворцы самые могущественные короли мира и окружили величайшей роскошью, предпочитает дома и общество «бедных»?