100 сказок народов мира
Шрифт:
– Вон, видишь, – далеко-далеко, – и Тридесятое царство. Видишь, точка золотая сверкает, – словно кто червонец уронил. Это – золотые крыши столицы Тридесятого царства. Там и терем царский. И царевна в нем. И твое счастье в ее сердце. До восхода луны долетим. Сегодня она родится! – говорит птица. Сердце замерло у Гуссейна.
– Счастье!
А птица говорит усталым голосом:
– Мяса.
– На. Последний кусок…
Полетели. Далеко еще.
– Мяса! – Нет больше!
– Мяса! Мяса! – кричит птица. – Мяса! Упадем!
–
Все реже, грузнее поднимаются крылья орлицы. Бессильней.
– Мяса! Мяса! – стонет птица. Ближе и ближе земля. И домики маленькие видны. И люди – как муравьи. И шум с земли стал слышен. Лес из кустарника вырос в лес. Цветы уж видны на лугу!
Вот-вот орлица заденет крылом за верхушку дерева.
– Мяса! Гибнем! – вопит птица.
– Да нету мяса! Нету! – стонет Гуссейн.
– Давай хоть своего!
Достал Гуссейн нож.
– Для счастья-то? Не все ли равно?
И отрезал кусок от ноги. Боли даже не почувствовал.
– Для счастья?!
И отдал птице. И снова взмахнула крыльями орлица, – и снова поднялись они ввысь.
Далеко ли Тридесятое царство? Глянул Гуссейн. Далеко еще. Теперь уж не золотой, – а словно кучку золотых насыпал кто-то.
Но далеко еще.
А выбившаяся из сил птица требует:
– Мяса!
И снова ближе лес.
В отчаянии Гуссейн отрезал еще кусок от ноги.
– На!
Снова летят.
Кровью обливается Гуссейн. Зубы стиснул от боли адской. Огнем горят на солнце раны.
Золотом горит на солнце столица Тридесятого царства. Уж из маленькой кучки золотых выросла целая груда. И нож, весь красный от крови, в окровавленной руке. Поминутно кричит не своим голосом выбившаяся из сил орлица:
– Мяса! Мяса!
И режет и терзает себя Гуссейн.
– Счастье! Счастье все ближе.
Вот уж долины наполнились мглою, и только на вершинах гор горит солнце.
Пожаром вспыхнула столица Тридесятого царства. Как солнце, горят окна. Покраснели белые дома. Червонным золотом пылают крыши. Вон и терем царевны узорный. И погасло все.
Только в высоком тереме, в окне, – видно-видно уж, – горит в последнем солнечном луче кокошник из самоцветных камней. Царевна стоит у окна.
– Мяса! Мяса! – хрипит и судорожно бьется крыльями птица. Ночь наступила. Звезды загорелись.
И среди них тоненькой золотой полоской, – словно осколок разбитого обручального кольца, – сверкнула новорожденная луна. Вовремя поспели!
В тот же миг, без сил, опустилась на землю перед теремом царевны измученная орлица. Но на спине у нее сидел окровавленный скелет. Всего себя скормил птице Гуссейн.
ЖЕМЧУГ
Индийская легенда
Вишну забавлялся. Кликнул веселый клич своим ангелам. Клич прозвенел по вселенной.
И, как слетаются бабочки на ветку, покрытую цветками, так слетались белые ангелы и, радостно трепеща крыльями, облепили престол бога. Вишну сказал:
– Ангелы! Спуститесь на землю и объявите моим людям мою волю. Завтра в полдень я хочу рассыпать сокровища по земле. Пусть люди с радостью ожидают.
И с темного неба, осыпанного золотой пылью звезд, пролился на землю дождь ангелов.
Ангелы слетели к изголовьям спавших людей и прошептали:
– Завтра. В полдень. Сокровища посыплются с неба.
С радостью жди подарка бога Вишну. Вишну снова кликнул веселый клич.
И клич его отдался в глубине океанов. Вишну призвал к себе жемчуг.
И по кличу этому раскрылись перламутровые раковины и выпустили на волю драгоценные жемчужины. Самые крупные из них всплыли на поверхность океана. Словно туман, поднялся жемчуг к небесам и, играя в лунных лучах, облаком окружил престол бога.
В розовом свете утренней зари играл Вишну крупным жемчугом, пересыпая его из руки в руку.
А когда солнце остановилось на полдне, бог стал бросать жемчуг на землю горстями, как сеятель кидает семена на вспаханную, дымящуюся ароматом земли, ниву.
И когда спал жар, Вишну спустился на землю, чтоб полюбоваться ею, осыпанной жемчугом. Он принял вид брамана и пошел по земле. Первый, кого он увидел, был его враг. Танг-Карна.
Нечестивец. Который сидел теперь около своего дома и, похожий на дьявола, жарил на горячих углях еще теплое и дымящееся мясо только что зарезанной козы.
Трава кругом была облита кровью. Смоченная кровью валялась шкура козы.
Отвращение охватило бога при этом виде.
– Убивающий живых! Разве ты не боишься богов? – воскликнул Вишну, принявший вид брамана.
Танг-Карна встретил брамана хохотом:
– А ты их видел? Ты уж не ловил ли сегодня в полдень сокровищ с неба? Покажи, много ли поймал! Тут все люди посходили с ума, в полдень стояли, разинув рот на небо, словно собирались проглотить солнце! Бог должен был их осыпать с неба сокровищами. Дождались! Ты вот что! Если хочешь есть, садись, я дам тебе кусочек козочки. Когда будешь сыт, на сердце станет веселее, забудешь про напрасное ожидание сокровищ с неба. Мы весело посмеемся над людьми, которые выдумали богов! Право, садись! Еще боги существуют или нет, – а коза вот она, жарится! И сейчас будет готова!
С содроганием от смеха Танг-Карна отошел Вишну от безбожника.
Он направился к дому Субрумэни, благочестивейшего из индусов.
Сумбрумэни славил всем своим существованием и каждое мгновение создавших его богов.
Не было прилежнее его в молитвах, в омовениях, в соблюдении всех священных обрядов.
И к его дому направил свои стопы Вишну в одежде брамана. В доме Субрумэни было тихо, как в доме, который посетила печаль.
И сам Субрумэни сидел на пороге своего дома, как человек, потерявший надежду.