100 великих авантюристов
Шрифт:
Вот что там произошло. За Распутиным, приехавшим в свою деревню 17 июня, последовала неизвестная ему Хиония Гусева, агент Илиодора. Гусева подловила старца на деревенской улице, поздоровалась с ним и, когда он повернулся, вонзила ему глубоко в живот нож Илиодора. «Я убила антихриста», — закричала она и затем безуспешно пыталась заколоться Распутин был тяжело ранен, рана в животе открыла внутренности. Его привезли в больницу, где хирург, присланный друзьями из Санкт-Петербурга, сделал операцию. В течение двух недель его жизнь была под угрозой. Затем, благодаря своей огромной физической силе, он стал выздоравливать. Он пролежал в постели до конца лета. Гусева была отдана под суд, объявлена душевнобольной и помещена в сумасшедший дом.
Императрица нуждалась
Правда, в течение первой военной осени влияние Распутина в Царском Селе было ничтожным. Николай не мог забыть его противодействия войне, которую считал патриотической; императрица была занята с утра до ночи в госпиталях, посвятив себя уходу за ранеными. Однажды Распутин позвонил Анне Вырубовой и попросил о встрече с императрицей. Анна ответила, что та занята и ему лучше подождать несколько дней. Распутин положил телефонную трубку с досадой.
Поздно вечером 15 января 1915 года поезд, везший Анну Вырубову из Царского Села в Петроград, потерпел крушение. Когда Анну нашли и извлекли из-под обломков, положение ее было критическим. В больнице, куда ее доставили, хирург заявил: «Не трогайте ее, она умирает». Николай и Александра пришли к ее постели и безнадежно ждали конца. Распутин узнал о трагедии на следующий день и сразу примчался в больницу. Он провел с Вырубовой гипнотический сеанс, после чего сказал: «Она выздоровеет, но останется калекой».
Точно, как и предсказывал Распутин, Анна поправилась, но с того времени передвигалась только на костылях или в кресле-каталке. Ее преданность Распутину была несомненной. Действуя как посредник, она делала все, чтобы сгладить разногласия между своей госпожой и старцем.
В Александре этот эпизод с новой силой возродил уверенность, что Распутин истинный святой, способный творить чудеса.
Возросшее влияние Распутина при дворе приводило к нему людей из всех слоев общества: банкиров, епископов, офицеров, светских дам, актрис, авантюристов и спекулянтов, крестьянских девиц и старух, приехавших за сотни верст, чтобы просто принять его благословение. Посетители приходили в таком количестве, что многие вынуждены были ждать в очереди на лестнице. Обочина улицы была уставлена автомобилями знатных персон, посещавших Распутина.
Если посетитель нравился Распутину и он решал ему помочь, то он брал перо и безграмотно царапал каракулями несколько слов: «Милай и бисценный друк эта от миня Григорий». Эти клочки бумажек, олицетворявшие близость с самим Распутиным, часто были достаточны для получения поста, продвижения по службе, отсрочки платежа или ручательства за вексель. Некоторые из этих записок, приложенные к прошению, пересылались прямо императрице, которая в свою очередь передавала их царю. Когда Мосолов возглавил дворцовую канцелярию, распутинские записки часто попадали ему на стол. «Все они были составлены на один манер, — писал он, — маленький крестик наверху страницы, затем одна или две строчки, дающие рекомендацию от старца». В конечном счете для экономии времени Распутин составил такие записки впрок. Когда приходили его посетители, он их просто вручал им.
Финансисты и состоятельные дамы клали пачки денег на стол, и Распутин бросал их в ящик стола, не считая. Если его посетитель материально нуждался, он мог достать целую пачку денег и отдать ее. Он без трепета относился к деньгам; его квартира была небогатой, в большинстве случаев вино и еду приносили в дар. Его единственный интерес к деньгам заключался в том, чтобы собрать приданое для дочери Марии, которая училась в школе в Петрограде и жила в одной из комнат его квартиры.
Многие привлекательные посетительницы, думая,
Ежедневно перед домом, в помещении привратника и на лестнице, ведущей к двери Распутина, дежурил целый отряд детективов. Они не только охраняли жизнь старца, но и тщательно фиксировали события.
Эти доклады складывались в огромные кипы на столах полиции. Отсюда они поступали к тем, чей долг был читать их, и ко многим другим, кто, хотя не имел доступа к ним, но щедро платил. Министры, придворные сановники, великие князья, графини, иностранные послы, крупные промышленник ки, купцы и биржевые маклеры — все подробно изучали их Мэрай, американский посол, потрясенно писал в своем дневнике: «Квартира Распутина сделалась сценой невиданных оргий. Они превосходят все мыслимые описания, и постоянные сообщения о них свободно передаются из уст в уста; легендарный разврат императора Тиберия на острове Капри становился после этого умеренным и банальным». Императрица была уверена, что полицейское начальство стремится очернить Распутина. Для нее знаменитые «лестничные записки» были не более чем фикцией.
Распутин всегда заботился о том, чтобы сохранить благочестивое впечатление о себе в Царском Селе. Это был ключ ко всему, к его карьере и жизни. Иногда неожиданный звонок из Царского Села ломал его планы на вечер. И даже основательном подпитии Распутин ухитрялся сразу протрезветь и ехал консультировать «маму», как он называл императрицу, на государственные темы…
Григорий Распутин, безусловно, один из самых необычных и загадочный личностей, когда-либо появлявшихся на земле. Он был великолепным, убедительным актером. Он обладал чудовищной выносливостью организма и кутил день и ночь напролет, что просто убило бы любого нормального человека. Он излучал огромный магнетизм: премьер-министры, графы, священники и великие князья, как и дамы света, а также крестьянские девушки чувствовали его могущественную притягательность, а когда отношения портились — непреодолимое отвращение.
Вся ужасная сила этого человека была направлена на то, чтобы убедить императрицу, что он является тем, кого она видела перед собой: чистого, преданного Божьего человека, выражающего душу мужицкой России. Надо отдать ему должное, Александра никогда не видела его другим.
Когда же Распутин чувствовал, что его положение пошатнулось, он искусно играл на страхах императрицы и ее религиозной натуре. «Помни, что мне не нужны ни император, ни ты, — говорил он. — Если вы предадите меня врагам, это не повредит мне. Я способен справиться с ними. Но ни царь, ни ты не сможете это сделать без меня. Если меня не будет здесь, чтобы защитить вас, вы потеряете сына и корону через шесть месяцев». Даже когда Александра начала сомневаться в чистоте «старца», она, помня о Спале и недавнем кровотечении из носа цесаревича, не хотела рисковать.
Распутин проницательно обезопасил свое положение и усилил свое влияние встречами с императрицей по самым прозаическим поводам. Его разговоры и телеграммы были ловкой смесью религиозности и пророчества. Императрица, уставшая и встревоженная, находила их успокаивающими.
Политические советы Распутина обычно ограничивались осторожным одобрением действий императрицы, создавая впечатление, что высказанная им идея внушена ему свыше. Когда же его мысли в действительности принадлежали ему и были конкретны, они отражали интересы крестьянской России. Войну он считал бессмысленным кровопролитием. «Она опустошает деревни», — сказал он царю. Тем не менее, когда Палеолог упрекнул его в том, что он убеждает царя прекратить войну, Распутин резко возразил: «Те, кто говорят тебе об этом, полные дураки. Я всегда говорю царю, что он должен воевать до победного конца. Но я также говорю ему, что война несет невыносимые страдания русскому народу. Я знаю деревни, где не осталось ни одного мужика, а только слепые да раненые, вдовы да сироты».