100 великих экспедиций
Шрифт:
В своем воображении он видел то, что было еще неведомо никому из людей. Словно находился в фантастической машине времени, а не в экспедиции.
Он видел дикарей с простыми каменными орудиями и копьями, занятых охотой на северных оленей. Древние люди сумели пережить ледниковую эпоху. Они претерпели немало бед и лишений…
От прошлого мысли Кропоткина переходили к современности. Давно нет великих ледников. Вместо них благодатные леса и озера, луга и пашни. Почему же вокруг так много бедняков, с огромным трудом добывающих жалкое пропитание? Почему люди живут так убого, недружно, в зависти и злобе, одни –
Люди выработали трудовые навыки, создали орудия труда, стали использовать лошадей. Что им мешает жить хорошо? Пожалуй, более всего – скверное государственное устройство, те, кто захватил власть и силой заставляет других работать на себя…
21 марта 1874 года на общем собрании Российского географического общества в Петербурге с докладом по материалам своей экспедиции выступил князь Петр Алексеевич Кропоткин. По его словам выходило, будто скандинавские ледники вытягивали свои белые лапы до Прибалтики и Белоруссии. Вся северная часть Восточно-Европейской равнины, низменности Северной Германии, Дании, Голландии подверглись нашествию великих ледников! Вся Северная Европа!
Откуда взялись такие невообразимые массы льда? Как могли они продвинуться через возвышенности? Ледяные массы, утверждал Кропоткин, способны растекаться под собственной тяжестью, даже преодолевая холмы, возвышенности.
Подвел итог знаменитый в ту пору геолог Н.П. Барбот де Марни:
– Был ледниковый покров или нет, в настоящее время точно выяснить невозможно. Но мы должны признать, господа, что предположения о действии плавающих льдов не подтверждаются детальными исследованиями.
Казалось – успех ученого. Однако его ждал не трумф, а каземат Петропавловской крепости. Князь Петр Кропоткин, потомок легендарного Рюрика, выходца из Скандинавии, был революционером-анархистом, коммунистом. Ни на кого он, конечно же, не покушался (в юности был пажом императора Александра I), а вел просветительские беседы среди рабочих.
С этого момента началось другое смертельно опасное приключение Кропоткина. Глухой каменный склеп. Толстые крепостные стены. Тяжелая тишина. Маленькое оконце под потолком, забранное решеткой. Койка, тумбочка, табурет.
Десять шагов из угла в угол. Прой ти взад и вперед полтораста раз – одна верста. Каждый день он упорно выша гивал две версты утром, две после обе да и одну перед сном. Семь с полови ной тысяч шагов ежедневно. Семьсот пятьдесят поворотов – медленных, чтобы не закружилась голова. Дважды в день гимнастика с тяжелой дубовой табуреткой.
В Петропавловской крепости заключенным предоставляли перо и бумагу лишь по разрешению царя. Брат Петра Кропоткина Александр с помощью Академии наук добился такого разрешения. Мелким почерком, ровными строками исписывал Петр Кропоткин страницу за страницей. Работал яростно, словно пробивал путь на свободу.
Кропоткин имел все, о чем, казалось бы, можно мечтать. Княжеский титул, богатство, имения, прекрасное образование.
Он постоянно думал о побеге. Закончил первый том своего «Исследования о ледниковом периоде». Передал рукопись брату для подготовки к печати. У Петра Алексеевича появились признаки цинги. Мучили боли в желудке. Сказывалась утомительная умственная работа. Но она и спасала. Из остальных заключенных, вовсе лишенных работы, несколько человек умерло, а несколько сошло с ума.
Минуло два тюремных года. Кропоткину стало совсем плохо. Он уже с трудом поднимался на второй этаж. Солдат-часовой, сопровождавший его, вздохнул сочувственно:
– Не дожить тебе, сердешному, до осени.
Его перевели в тюремный госпиталь. Силы больного стали восстанавливаться. Он продолжал трудиться над вторым томом своего исследования. А еще слал на волю зашифрованные записки. Уточнял планы побега. Домик напротив тюремного госпиталя купили друзья. Когда 30 июня конвоир вывел Кропоткина на прогулку, из окна дома послышались звуки скрипки. Это означало – путь свободен.
Кропоткин сбросил тяжелый полосатый балахон и бросился бежать к воротам мимо двух телег с дровами. Конвоир, держа винтовку наперевес, бросился за беглецом. Вот уже почти догнал, тычет вперед штыком. В будке у ворот часовой разговаривал с каким-то господином (это был один из друзей). За воротами стояла пролетка.
– Скорее, скорее! – крикнул седок в военной фуражке. В руке он держал револьвер. Кропоткин, задыхаясь, бросился в пролетку. Лошадь рванула и помчалась крупной рысью. Это был рысак, получивший приз на соревнованиях. Пролетка свернула за угол. Выстрелов сзади не было.
Путь был свободен.
Узнав о бегстве князя Кропоткина, царь приказал поймать его во что бы то ни стало. Десятки сыщиков, шпиков, жандармов рассыпались по городу. Тем временем Кропоткин в деревне под Петербургом переждал некоторое время и с паспортом одного из друзей перебрался в Швецию. Оттуда отплыл на Британские острова. Свобода!
… Сама по себе экспедиция Петра Кропоткина в Швецию и Финляндию не отличалась какими-то особенными приключениями, проходила по неплохо изученной территории. Но для познания природы важно не то, где проводятся исследования, а то, кто их проводит. Можно открывать нечно новое и неизвестное в обжитых регионах и не обнаружить ничего особенного там, где прежде не ступала нога человека.
Созданное П.А. Кропоткиным учение о ледниковом периоде сохраняет свою актуальность. В наше время появились нелепые предположения, будто некогда ледники покрывали всю поверхность планеты. Ничего подобного, конечно, не было. Более того, вблизи великих покровных ледников сохранялась растительность и климат был пригоден для жизни многих животных. Сюда в летний период заходили охотники каменного века.
Кстати сказать, ледниковый период продолжается: ведь на Земле закованы в ледовый панцырь Антарктида и почти весь крупнейший остров Гренландия. И когда ведутся дискуссии о современном «глобальном потеплении», ученым следовало бы понять, почему за последние миллионны лет ледяные покровы несколько раз то возникали, то таяли, и как при этом менялся климат.