100 великих катастроф (с илл.)
Шрифт:
Но позднее выяснилось, что на Паддинг-Лейн находилась свалка, на которую сваливали мусор с ближайшего рынка Истчип-Маркет, и она тоже вспыхнула. Вскоре от нее потянуло таким ядовитым дымом и запахом, что многие горожане не выдерживали вони и бежали по мосту на другую сторону Темзы.
Лорд-мэра о начавшемся пожаре известили рано утром, однако на прибывшего градоначальника горевшие дома произвели слабое впечатление. «Фи, – сказал он. – Что страшного в этом пожаре? Даже женщина, если помочится, то легко его зальет».
Не большее впечатление начавшийся пожар произвел и на другого правительственного
Было воскресенье, святой день, в который никто не осмеливался потревожить его Величество. Но это был пожар…
Незадолго до полудня Пепис явился в свой кабинет в Уайтхолле – квартале, где располагались правительственные учреждения. Он долго не мог решиться, затем все же набрался мужества и попросил доложить королю, что в центре города начался большой пожар.
Однако и король не мог ничего предпринять. Ему, как и всем его подданным, оставалось только уповать на милость Божию и ждать, когда пожар погаснет сам собой. Но вскоре надежда эта улетучилась. День был ветреный, раздуваемое пламя перекидывалось на соседние дома и кварталы, и к середине дня огонь достиг Темзы. Почти сразу же заполыхали расположенные вдоль речного берега склады, набитые лесом, углем, маслом, продуктами. Вскоре послышались взрывы. Это разрывались бочки с коньяком, спиртом и вином.
Огонь распространялся так быстро, что не было никакой возможности его удержать. Пламя разливалось рекою, в одну минуту охватывало целые улицы, перелетало большие расстояния и истребляло все. Распространению способствовал ровный и сухой ветер, который непрерывно дул с востока. И благодаря этому постоянному ветру огонь, чуть не задев дом Пеписа, беспрепятственно распространился на запад. В воскресенье пламя еще можно было, наверное, потушить. Но пожарные в царящей тогда спешке и суматохе, стремясь поскорее наполнить ведра, повредили водопровод, оставив тем самым весь центральный район без водоснабжения.
Адское пламя бушевало с воскресенья до среды. Три дня и три ночи в лондонское небо взмывали языки красного пламени. За это время сгорело 13 200 домов на четырехстах больших улицах, 80 церквей и множество общественных зданий, было опустошено триста акров земли. Горели магазины и лавки, расположенные на Лондонском мосту. Искры с него долетели до противоположной стороны Темзы, и от них начались пожары в других районах города. В пепел обратились Ратуша и Королевская биржа – финансовый центр Лондона.
Самые страшные бедствия нанес пожар собору Святого Павла: от жары взрывались камни, разверзались древние гробницы, обнажая мумифицированные останки. Кровля собора плавилась, жидкий свинец ручьями растекался по прилежащим улицам. Это было страшное зрелище. Казалось, что какой-то огнедышащий дракон набросился на мирный город.
Примечательно, что в Большом лондонском пожаре погибли всего 8 человек. Большинству горожан хватило времени, чтобы спастись бегством. Дороги были забиты нагруженными скарбом тележками, вся округа превратилась в сплошной лагерь беженцев.
Среди оставивших город был и Пепис. В своем дневнике он записал: «В лицо дует ветер, и в то же время тебя почти сжигают искры пламени, дождем сыплющиеся с этого ужасающего, этого зловещего, этого треклятого пожара… И над всем этим – дым, такой густой и огромный, что в полдень заслоняет собой солнце. А если оно иногда и проглядывает, то красное, как кровь».
К вечеру среды пожар был практически ликвидирован. И произошло это благодаря личному вмешательству короля, который послал пожарные команды разрушать здания на пути огня, чтобы не дать ему распространиться. Но Лондон тлел еще несколько недель, подвалы же продолжали гореть и спустя полгода.
Когда жители Лондона начали поправлять и заново отстраивать свои жилища, архитектор Хр. Врен предложил правительству учесть это бедствие и построить Лондон по новому плану, чтобы город соответствовал своему назначению – великой столицы великого народа. Однако предложение талантливого архитектора было оставлено без должного внимания, и Лондон продолжал обстраиваться почти в прежнем своем виде.
Но, хотя Хр. Врену отказали, в память стихийной катастрофы ему велели соорудить памятник, что он и исполнил. Построенная Вреном колонна, известная в Лондоне под названием «Памятник», другого названия так и не получила. Эта колоссальная, дорического ордера колонна имеет высоту 202 фута. Внутри ее сделана лестница из белого мрамора с 345 ступеньками. Они ведут к площадке, с которой открывается восхитительный вид на весь Лондон. Колонна построена из партландского камня с бронзовыми и мраморными украшениями. На пьедестале ее помещены описание пожара со всеми подробностями и различные аллегорические фигуры. Раньше на «Памятнике» была надпись, что пожар произвели паписты, теперь этой надписи нет.
Кроме того, сохранилось предание, что огонь уничтожил последствия предыдущей лондонской катастрофы – великой чумы 1665 года, которая унесла сто тысяч жизней, и вообще навсегда истребил в Лондоне чуму, свирепствовавшую периодически в течение многих столетий.
Гибель французского фрегата «Медуза»
Мрачные тучи нависли над океаном. Тяжелые, громадные волны вздымаются к небу, грозя залить плот и сгрудившихся на нем несчастных людей. Ветер с силою рвет парус, склоняя мачту, удерживаемую толстыми канатами.
На переднем плане видны умирающие, погруженные в полную апатию люди. И рядом с ними уже мертвые…
В безнадежном отчаянии сидит отец у трупа любимого сына, поддерживая его рукой, словно пытаясь уловить биение сердца. Справа от фигуры сына – лежащий головой вниз труп юноши с вытянутой рукой. Над ним человек, видимо, потерявший рассудок, так как взгляд у него блуждающий. Эта группа завершается фигурой мертвеца: закоченевшие ноги его зацепились за балку, руки и голова опущены в море…
Так изобразил гибель французского фрегата «Медуза» художник Теодор Жерико, а темой для его картины стало событие, происшедшее с одним из кораблей французского флота.