100 великих кладов
Шрифт:
Одна из наиболее загадочных историй, связанных с «золотом Бреслау», — дело бывшего немецкого капитана Герберта Клозе. В 1944 году он был офицером полицай-президиума во Вроцлаве. Арестованный в 1953 году польской службой безопасности, Клозе признался, что лично участвовал в укрывании золота из нижнесилезских банков. Согласно версии Клозе, дело происходило следующим образом.
В ноябре 1944 года он вместе со штандартенфюрером СС Олленхауэром по заданию командования занимался поиском мест, пригодных для организации тайников. Приблизительно 20 ноября, спускаясь со склонов горы Снежка — главной вершины Судет, они, наконец, нашли подходящее с их точки зрения место. В середине декабря 1944 года (приблизительно 15-го числа) Клозе получил от Олленхауэра приказ подготовить к эвакуации 23 ящика с
Ранним утром от здания полицай-президиума отправился небольшой конвой, состоявший из 3–4 грузовиков и одного легкового автомобиля. Начальником конвоя был Олленхауэр, его помощниками — Клозе и обер-лейтенант Альфред Зайферт, а в кузовах грузовиков лежали те самые ящики с золотом — около 1,5 тонны. Конвой отправился на юго-запад, к предгорьям Судет. В курортном посёлке Карпач ящики были перегружены на сани, офицеры сели на коней. Олленхауэр зачем-то отобрал оружие у Клозе и Зайферта. Отряд двинулся в направлении горного приюта «Самотня». К сожалению, конечной цели путешествия Клозе не достиг: где-то в районе «Самотни» он упал с коня и на некоторое время потерял память. В связи с этим он не смог принять участие в конечной фазе операции.
Много лет спустя сильно постаревший капитан Клозе не раз давал интервью журналистам и даже выступал по вроцлавскому телевидению. Сравнивая показания Клозе, данные им на следствии, и его выступления перед журналистами, исследователи тайн Третьего рейха пришли к выводу, что капитан либо врёт, либо действительно не помнит того, что с ним происходило в 1945 году. В беседах с журналистами Клозе охотно подтверждал то, что невольно «подсказывали» ему в задаваемых вопросах интервьюеры, и понять ход его мысли можно было далеко не всегда. Выступая на телевидении, Клозе подтвердил, что принимал участие в акции по укрыванию «золота Бреслау» где-то в окрестностях горы Снежка. По его словам, это происходило на рубеже октября — ноября 1944 года. Однако из протокола допроса Клозе от 7 февраля 1953 года следует, что впервые эта задача была поставлена перед ним только 15 ноября 1944 года. Первый день Клозе и Олленхауэр провели в окрестностях Вроцлава, потом искали подходящие места вдоль дороги, идущей на Ленчицу, потом повернули к предгорьям Судет и добрались до Снежки, где, наконец, нашли подходящее место. На следующий день они вернулись в окрестности Вроцлава, и где-то там Клозе упал с коня и подучил контузию, от которой лечился более двух недель. В протоколе другого допроса записано: «Во время объезда окрестностей Вроцлава я упал с коня, сломал руку и лежал в госпитале. Выйдя из госпиталя, я встретил обер-лейтенанта Альфреда Зайферта, который рассказал мне, что около Снежки укрыто золото».
По всей видимости, Клозе пытался скрыть правду о золоте и своём участии в этой акции. Из одних его показаний вытекает, что он вообще не принимал участия в укрывании золота, из других — что принимал, но места укрытия не знает, так как не добрался до него. Похоже, на допросах Клозе сознался только в том, в чём хотел. Между тем польские контрразведчики подозревали бывшего капитана в том, что он знает гораздо больше, чем говорит. В телепередаче Клозе старался представить себя как простого офицера вермахта, разоружённого Олленхауэром из-за недоверия к нему, и утверждал, что не знал истинных целей операции. Однако в документах следственного дела говорится: «Материалы дела свидетельствуют, что по линии абвера, подчинённого в то время СС, Клозе был назначен шефом диверсионно-саботажной группы» (иными словами — «вервольфа»). Не исключено, что в действительности Клозе являлся доверенным офицером СС, посвящённым в тайну «золота Бреслау».
Не подлежит сомнению, что Клозе был под Снежкой вместе с Олленхауэром в ноябре 1944 года во время рекогносцировки, что он и подтвердил на допросе 7 февраля 1953 года: «От Елени-Гуры мы отправились к Чеплицам, а оттуда по направлению к Снежке. Пока было можно, ехали на автомобиле, потом шли пешком. Поднялись на гору, потом спускались, вниз, и Олленхауэр показывал места, которые с его точки зрения лучше всего подходят для устройства тайников. Места эти я мог бы и сегодня показать». Из этого вытекает, что Клозе знал места, выбранные Олленхауэром.
По словам Клозе, они ехали, пока было можно, а потом шли пешком вдоль линии канатной дороги в направлении вершины Снежки, из чего следует, что они могли оставить машину в долине Золотого ручья, который течёт через ущелье под названием Белый Яр. Этот район известен обильными зимними снегопадами, и многие места, в том числе плато на склонах Снежки, в это время года недоступны даже для конных запряжек, а единственная мощёная дорога, ведущая на плато, проходима только на нижнем участке. Несомненно, что в таких условиях Олленхауэр не мог позволить, чтобы сани с золотом застряли где-то в снежных заносах или попали под лавину. Если бы акция имела место в середине зимы, как это следовало из первых признаний Клозе, то из мест возможного укрытия золота следовало бы сразу исключить территории, опасные с точки зрения схода лавин. Однако в своём телевизионном выступлении Клозе уже утверждал, что это была не зима, а осень.
Из телевизионного интервью Клозе неожиданно выплыл ещё один интересный факт. Бывший капитан рассказал, что грузовики они оставили около водопада и оттуда вместе с Олленхауэром отправились в горы на конях. В чём состояла цель этой конной разведки? Можно предположить, что офицеры отправились вверх по Белому Яру, чтобы удостовериться, пригодна ли дорога, ведущая через ущелья, для движения саней. Эта дорога была построена в начале XIX века и служила для транспортировки руды с действовавших там в течение короткого времени шахт. Уже много десятилетий ею не пользуются, дорога загромождена скальными обломками и подняться по ней наверх с тяжёлым грузом на санях достаточно проблематично. Подняться в верхнюю часть Белого Яра мешало большое количество снега. Следовательно, пройти далее середины ущелья сани не могли.
Следует также иметь в виду, что зимний день короток, и у группы Олленхауэра имелось в распоряжении всего-навсего несколько световых часов. Транспорт с золотом отошёл от здания полицай-президиума во Вроцлаве рано утром. Из-за трудных условий на зимних дорогах, запруженных войсками и беженцами, колонне автомобилей потребовалось по крайней мере три часа, чтобы пройти 140 км от Вроцлава до Карпача. Далее предстояло перегрузить ящики с грузовиков на сани, доставить их на место, спрятать груз в тайник, замаскировать его и вернуться. Из этого следует, что высоко в горы группа Олленхауэра попросту не могла подняться, и клад спрятан где-то в нижней части Белого Яра.
В пользу этой версии говорит и тот факт, что в районе Белого Яра в 1827–1832 годах функционировала шахта. Разработки велись двумя стволами («Густав» и «Хайнрих»), каждый глубиной около 40 м, и двумя штольнями. Одна — «Святая Барбара» — имела длину около 60 м, другая, без названия, была значительно короче. Эта шахта — идеальное место для тайника. Протяжённость её разработок позволяет свободно разместить груз, причём вместе с санями (из старых планов следует, что высота штолен достигала около 2 м). Условия шахты гарантировали сохранность ценных бумаг немецких банков и документов полиции.
Главная проблема — найти вход в шахту, который, по-видимому, был завален взрывом. Группы поисковиков неоднократно прочёсывали этот район, но безрезультатно. Скептики говорят, что ещё в 1950-х годах золото могло быть тайно вывезено властями ПНР на основании указаний Клозе. Оптимисты утверждают, что это не так: ещё в 1980-х годах поиски в этом районе вела специальная оперативная группа, состоявшая из офицеров инженерных войск. Наконец, относительно недавно группа энтузиастов выступила с заявлением, что искомый вход в шахту ими найден, и разгадка тайны «золота Вроцлава (Бреслау)» — только вопрос времени. Что ж, подождём…