100 великих любовников
Шрифт:
Через некоторое время ревность вновь заставила Людовика XIV забыть о своей сдержанности.
Один молодой придворный по имени Ломени де Бриенн имел неосторожность немножко поухаживать за Луизой де Лавальер. Встретив ее как-то вечером в покоях Генриетты Английской, он предложил ей позировать художнику Лефевру в виде Магдалины. Во время беседы в комнату вошел король.
«Что вы здесь делаете, мадемуазель?»
Луиза, покраснев, рассказала о предложении Бриенна.
«Не правда ли, это удачная мысль?» – спросил тот.
Король не сумел скрыть неудовольствия: «Нет. Ее надо изобразить в виде Дианы.
Лавальер иногда отказывалась от свидания, ссылаясь на недомогание. Но король находил тысячи способов увидеться с ней. Однажды она вызвалась сопровождать Генриетту в Сен-Клу, где надеялась укрыться от него. Он тут же вскочил на лошадь и под предлогом того, что хочет осмотреть строительные работы, за один день посетил Венсеннский замок, Тюильри и Версаль.
В шесть часов вечера он был в Сен-Клу.
«Я приехал поужинать с вами», – сказал он брату.
После десерта король поднялся в спальню Луизы, фрейлины жены брата. Он проскакал тридцать семь лье только для того, чтобы провести ночь с Луизой, – поступок совершенно невероятный, вызвавший изумление у всех современников.
Несмотря на это свидетельство пылкой страсти, наивная девушка поначалу надеялась, что король станет благоразумнее в последние недели перед родами своей жены.
Однако после ссоры с Марией-Терезией король решил целиком посвятить себя любовнице. Такой возможности он не мог упустить. И Луиза, которой казалось, что он может вернуться на истинный путь, теперь проводила с ним почти каждую ночь, испытывая в его объятиях и несказанное наслаждение, и сильнейшие угрызения совести…
Первого ноября королева произвела на свет сына, которого назвали Людовиком. Это счастливое событие на время сблизило коронованных супругов. Однако едва дофин был окрещен, как монарх снова вернулся в постель мадемуазель де Лавальер. На этом ложе, согретом грелкою, фаворитка познавала радости, утолявшие томление тела, но одновременно вносившие смятение в душу…
Однажды король спросил Луизу о любовных похождениях Генриетты Английской. Фаворитка, обещавшая подруге хранить тайну, отказалась отвечать. Людовик XIV удалился в сильном раздражении, хлопнув дверью и оставив в спальне рыдающую Луизу.
Между тем еще в начале своей связи любовники договорились, что «если им доведется поссориться, то ни один из них не ляжет спать, не написав письма и не сделав попытки к примирению».
Поэтому Луиза всю ночь ждала вестника, который постучится к ней в дверь. На рассвете ей стало ясно: король не простил обиды. Тогда она, завернувшись в старый плащ, в отчаянии покинула Тюильри и побежала в монастырь Шайо.
Эта новость привела короля в такое смятение, что он, забыв о приличиях, вскочил на лошадь. Королева, присутствовавшая при этом, сказала, что он совершенно не владеет собой.
Людовик привез Луизу в Тюильри в своей карете и прилюдно ее поцеловал, так что все свидетели этой сцены пришли в изумление…
Дойдя до покоев Генриетты Английской, Людовик XIV «стал подниматься очень медленно, не желая показать, что плакал». Затем он начал просить за Луизу и добился – не без труда – согласия Генриетты оставить ее при себе… Величайший король Европы превратился в униженного просителя, озабоченного только тем, чтобы мадемуазель
Вечером Людовик посетил Луизу. Увы! Чем большее она получала наслаждение, тем сильнее мучилась угрызениями совести. «И томные вздохи смешивались с искренними сетованиями…»
В это время мадемуазель де ла Мот Уданкур, пылающая страстью, предприняла отчаянную попытку завлечь в свои сети Людовика XIV. Но король не мог позволить себе две связи одновременно, тем более он был слишком занят – он строил Версаль.
Вот уже несколько месяцев монарх с помощью архитекторов Лебрена и Ленотра возводил в честь Луизы самый красивый дворец в мире. Для двадцатичетырехлетнего короля это было упоительным занятием, которое поглощало все его время.
Когда же ему случалось отодвинуть в сторону чертежи, загромождавшие письменный стол, он принимался писать нежное письмо Луизе. Однажды он даже написал ей изысканное двустишие на бубновой двойке в ходе карточной партии. А мадемуазель де Лавальер с присущим ей остроумием ответила настоящей маленькой поэмой, где просила писать ей на двойке червей, ибо это более надежная масть.
Когда же король возвращался в Париж, он немедленно бросался к Луизе, и оба любовника испытывали тогда такую радость, что напрочь забывали об осторожности.
Результат не заставил себя ждать: однажды вечером фаворитка в слезах объявила королю, что ждет ребенка. Людовик XIV, придя в восторг, отбросил прочь привычную сдержанность: отныне он стал прогуливаться по Лувру вместе со своей подругой, чего раньше не делал никогда.
Прошло несколько месяцев. Людовик XIV отправился воевать с герцогом Лотарингским и во главе победоносной армии вернулся 15 октября 1663 года, покрыв себя славой. Луиза ждала его с нетерпением. Она уже не могла скрывать свою беременность.
19 декабря в четыре часа утра Кольбер получил от акушера следующую записку: «У нас мальчик, сильный и здоровый. Мать и дитя чувствуют себя хорошо. Слава Богу. Жду распоряжений».
Распоряжения оказались жестокими для Луизы. В тот же день новорожденного отнесли в Сан-Ле: по тайному приказу короля он был записан как Шарль, «сын г-на Ленкура и мадемуазель Елизабет де Бе».
Всю зиму Луиза пряталась в своем доме, не принимая никого, кроме короля, очень огорченного этим затворничеством. Весной он привез ее в Версаль, который был почти достроен. Теперь она заняла положение официально признанной фаворитки, и куртизаны всячески заискивали перед ней. Однако Луиза не умела быть счастливой и потому плакала.
Но она плакала бы еще горше, если бы знала, что носит под сердцем второго маленького бастарда, зачатого в предыдущем месяце.
Ребенок этот родился под покровом глубочайшей тайны 7 января 1665 года и был окрещен как Филипп, «сын Франсуа Дерси, буржуа, и Маргариты Бернар, его супруги». Кольбер, которому по-прежнему приходилось заниматься устройством младенцев, вверил его попечению надежных людей.
В конце концов Людовику XIV надоело успокаивать любовницу, и он обратил внимание на принцессу Монако. Она была молода, обаятельна, остроумна и необыкновенно привлекательна; но в глазах короля самым большим ее достоинством было то, что она делила ложе с Лозеном, прославленным обольстителем, и, стало быть, имела богатый опыт.