100 великих любовников
Шрифт:
В доме трактирщика Шенкопфа собиралась за табльдотом компания молодых людей, среди которых был и Гёте. Хозяин и хозяйка, очень милые люди, восседали тут же, а их очаровательная дочь хлопотала на кухне и подавала гостям вино. Это и была Анна-Катерина, или попросту Кетхен, которую Гёте в своих ранних сборниках называя то Анхен, то Аннетой.
О внешности 19-летней девушки можно судить по письму Горна, одного из друзей Гёте. «Представь себе девушку, – писал он, – хорошего, но не очень высокого роста, с круглым, приятным, хотя не особенно красивым личиком, с непринужденными, милыми, очаровательными манерами. В ней много простоты и ни капли кокетства. Притом она умна, хотя и не получила хорошего воспитания. Он ее очень любит и любит чистой любовью честного человека, хотя и знает, что она никогда
И вдруг Вольфганг начал бешено ревновать девушку, причем совершенно беспочвенно. В конце концов Кетхен надоели оскорбляющие ее достоинство подозрения, и она оставила Гёте и больше никогда к нему не возвращалась. Поэт пытался вернуть ее расположение, но – без успеха. Только после разрыва Гёте понял, как сильно любил эту девушку.
Сильные душевные муки заставили его искать забвения в вине и кутежах, чем он основательно подорвал свое здоровье. Чтобы восстановить силы, Гёте уехал домой во Франкфурт, но образ очаровательной девушки преследовал его и там. Через два года после разрыва он узнал, что Кетхен выходит замуж, причем за его доброго знакомого, доктора Канне, будущего вице-бургомистра Лейпцига. Потрясение было столь велико, что у поэта открылось легочное кровотечение. Вольфганг писал своей возлюбленной трогательные письма, в которых обещал уехать подальше и навсегда забыть ее, предупреждал, что она не должна ему отвечать. Но в благородном порыве самопожертвования в душе его пробудилось сожаление о потерянном счастье, и перо вывело грустно-задушевные строки: «Вы мое счастье! Вы единственная из женщин, которую я не мог назвать другом, потому что это слово слишком слабо в сравнении с тем, что я чувствую».
Плодом любви Гёте к Кетхен стала пастораль «Капризы влюбленного». В ее героях, проводящих время в беспрерывных ссорах, легко узнаются Гёте и Кетхен. Сюжетами для его произведений часто служили события из его собственной жизни. Великий поэт как-то сказал: «Все мои произведения – только отрывки великой исповеди моей жизни».
Когда Гёте выздоровел, его отправили в Страсбург для изучения юриспруденции. Страсбург был веселым городом, и Гёте вскоре забыл о Кетхен. В этом городе много танцевали, даже под открытым небом, и Гёте не мог не поддаться всеобщему увлечению. Он начал брать уроки у местного танцмейстера, у которого было две дочери – Люцинда и Эмилия. После первого же урока оказалось, что Гёте полюбил Эмилию, а Люцинда полюбила Гёте.
Увы, Эмилия любила другого, поэтому Гёте не приходилось рассчитывать на взаимность. Между тем Люцинда, как истая француженка, не скрывала своего чувства и часто укоряла Гёте, что ее сердцем пренебрегают. Однажды она обратилась к гадалке. Карты показывали, что девушка не пользуется расположением человека, к которому неравнодушна. Люцинда побледнела, и гадалка, догадавшись, в чем дело, заговорила о каком-то письме, но девушка прервала ее словами: «Никакого письма я не получала, а если правда, что я люблю, то правда также, что я заслуживаю взаимности». Она убежала в слезах. Гёте с Эмилией бросились за ней, но девушка заперлась, и никакие просьбы не могли заставить ее открыть двери.
Эмилия предложила Гёте прекратить уроки танцев и чистосердечно призналась ему, что любит другого и связана с ним словом. Эмилия также сказала, что Гёте поступит благородно, если оставит их дом, так как и она начинает питать к нему симпатии, а это может иметь дурные последствия. Подчинившись горькой необходимости, Гёте удалился.
Среди многочисленных романов, пережитых великим поэтом, его связь с дочерью зозенгеймского пастора Бриона, Фридерикой, заслуживает особого внимания.
Двадцатилетний Гёте был на четыре года старше доброй, поэтичной Фридерики. Он попал в Зозенгейм случайно и испытал чувство удивления, смешанное с восхищением, когда в скромном домике зозенгеймского пастора перед ним предстала, сияя целомудренной красотой, маленькая Фридерика. Она была в коротенькой юбке и черном фартуке, глаза блестели, слегка вздернутый носик как бы спрашивал, что это за незнакомец, явившийся из шумного города в их тихую деревню, где все мирно и просто, где люди живут так, как жили их предки. И незнакомец ей ответил.
В первый же день он страстно влюбился, и сердце его тревожно билось при мысли, что она, может быть, уже любила, может быть, даже помолвлена. К счастью, Фридерика, как весенний цветок, только начинала жить и рвалась навстречу тому, кто первый протянет к ней руку…
На следующий день молодые люди гуляли вдвоем. Сколько слов было сказано за эти минуты! Потом они слушали проповедь пастора в церкви. А потом, днем, когда звенели в воздухе голоса их друзей, как жадно было прикосновение их губ, во время игры, но подогретое внутренним пламенем! Тайный поцелуй, настоящий… А на следующий день уже отъезд во Франкфурт. Он уезжал почти в качестве жениха, хотя помолвки не было, потому что между первой встречей Гёте со своей возлюбленной и высшим моментом его любовного восторга прошло всего два дня!
История европейской литературы многим обязана бедной деревенской девушке, внушившей сильное чувство одному из величайших ее представителей. Для Гёте после встречи с Фридерикой мир заиграл новыми красками. Значение этого было тем более велико, что со времен грустной истории с Кетхен он почти расстался со своей музой. После встречи с Фридерикой у него проснулась тяга к творчеству.
К сожалению, конец романа с Фридерикой мало походил на его начало. Гёте не женился на ней, хотя фактически уже считался ее женихом. Дочь бедного пастора не могла стать женой сына именитого франкфуртского гражданина, который никогда не дал бы согласия на такой брак. Да и сам Гёте понял это, когда семья пастора приехала в Страсбург. Если в деревне Фридерика казалась лесным цветком или нимфой, то в городе, где ей пришлось бы жить, выйдя замуж за Гёте, она напоминала простую крестьянку.
Он продолжал ее любить, скучал по ней, но ясно сознавал, разлука неизбежна. Фридерика осталась верна Гёте до последних дней своей жизни. Несмотря на многочисленные предложения, она так и не вышла замуж. «Кто был любим Гёте, – сказала однажды Фредерика своей сестре, – не может любить никого другого».
Расставшись с нею и желая заглушить в душе тяжелые чувства, Гёте пытался найти утешение в работе, написал много произведений, в том числе нашумевшего «Геца фон Берлихингена», сразу поставившего его автора во главе направления, известного в истории литературы под именем «бури и натиска». Тогда же он набросал план «Прометея» и «Фауста», обессмертившего его имя. Чтобы забыть образ любимой девушки, он углубился в изучение древности, что также отразилось на его произведениях.
С мая по сентябрь 1772 года Гёте проходил адвокатскую практику в Имперской судебной палате в Вецларе. Вольфганг сразу прослыл философом и покорил всех своим острым умом. Прекрасные девушки искали его знакомства. В Вецларе 23-летний поэт встретил Шарлотту Буфф, дочь управляющего имениями Немецкого рыцарского ордена. Девушка была помолвлена с Кристианом Кестнером, служившим в Имперской судебной палате в качестве полномочного секретаря посольства города Ганновера.
Без несчастной любви Гёте к Шарлотте Буфф (он называл ее Лотта) не было бы создано одно из знаменитейших произведений поэта – «Страдания молодого Вертера». Гёте влюбился в 19-летнюю Шарлотту с первого взгляда, ибо ее нежная красота и веселый характер не могли не привлечь к себе поэта.
В «Страданиях молодого Вертера» ярко описана сцена встречи с Лоттой, сцена, впоследствии увековеченная на полотне Каульбахом. «Пройдя через двор к красивому зданию и взобравшись вверх по лестнице, я отворил дверь, моим глазам предстало самое восхитительное зрелище, когда-либо виденное мной. В первой комнате шестеро детей от одиннадцати до двухлетнего возраста крутились около красивой, среднего роста девушки, одетой в простенькое белое платье с розовыми бантами на груди и на рукавах. Она держала черный хлеб и отрезала порции окружавшим ее малюткам, сообразуясь с возрастом и аппетитом каждого, и подавала с такой приветливостью!» Это была картина в духе того сентиментального времени, а Гёте встретился с Лоттой в 1772 году.