100 великих мореплавателей
Шрифт:
Петр Креницын и Михаил Левашев
В июле-августе 1761 года во время Семилетней войны при высадке русским флотом десанта с целью поддержки действий союзных армий против прусских войск, сосредоточенных в Померании в городе Кольберге, особенно отличился командир бомбардирского корабля «Юпитер» лейтенант Петр Кузьмич Креницын.
«…По справедливости засвидетельствую, —
писал в донесении Адмиралтейств-коллегий 26 октября 1761 года контр-адмирал С. И. Мордвинов, командующий Кронштадтской эскадрой, в состав которой входил „Юпитер“, —
о командирах
Адмиралтейств-коллегия обратила внимание на храброго офицера. Когда, по предложению великого русского ученого М. В. Ломоносова, началась подготовка Восточной морской экспедиции, которая должна была исследовать «новооткрытые острова в Восточном океане», Адмиралтейств-коллегия выдвинула кандидатуру Петра Кузьмича Креницына на пост руководителя этой экспедиции.
Год рождения П. К. Креницына неизвестен. Первые сведения о нем относятся к 16 октября 1742 года, когда он поступил учеником в Морскую Академию. По-видимому, Креницыну было в это время не менее двенадцати лет. Через год, в 1743 году, он был произведен в гардемарины.
В течение девяти лет (с 1745 по 1753 год) Креницын служил на Балтийском море. За это время он был произведен сначала в мичманы (1748), а затем в унтер-лейтенанты (1751).
В 1754 году Креницын был произведен в корабельные секретари и два года исполнял обязанности аудитора (военного юриста) в комиссии военного суда. В 1756 году Креницын вернулся во флот и на корабле «Астрахань» совершил переход из Архангельска в Кронштадт. В следующем году он был произведен в лейтенанты и до 1760 года плавал командиром пинка «Кола» на Балтийском море.
Командиром бомбардирского корабля «Юпитер» его назначили 19 мая 1760 года. В апреле 1762 года Креницын был произведен в капитан-лейтенанты, а месяц спустя назначен командиром тридцатидвухпушечного фрегата «Россия». В этой должности он находился вплоть до назначения его руководителем Восточной экспедиции.
Интерес русских промышленников к «Восточному океану», к островам, открытым А. И. Чириковым в 1741 году, начал особенно проявляться в середине XVIII века. В начале 60-х годов XVIII века камчатские власти, а через них и сибирский губернатор, знали о том, что между Командорскими островами и Америкой лежат, по крайней мере, две группы островов: ближние с прилегающими к ним на востоке Крысьими островами и отдаленные, примыкающие к Америке Лисьи острова (включающие «остров Аляксу»). Так как основная часть Андреяновских островов тогда еще не была открыта, то между обеими островными группами предполагался большой разрыв.
В 1764 году по инициативе Ломоносова началась организация Северной якобы промысловой правительственной экспедиции с секретным заданием «для пользы мореплавания и купечества на восток… учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Экспедицию возглавил В. Я. Чичагов. Предполагалось, что эта экспедиция встретится в Тихом океане с экспедицией П. К. Креницына; для встречи были предусмотрены специальные опознавательные сигналы и пароли.
В мае 1765 года три судна, специально построенные для плавания в полярных морях, вышли под командованием Чичагова из Колы на север.
В начале августа они достигли 80°26 северной широты (к северо-западу от Шпицбергена). Продвинуться дальше из-за тяжелых льдов им не удалось, и Чичагов привел свой отряд в Архангельск. В 1766 году Чичагов повторил «поиск», но продвинулся лишь немногим дальше — до 80°30.
Таким образом, предполагавшаяся встреча двух русских экспедиций в Тихом океане не состоялась.
Вторая экспедиция была организована после того, как Екатерина II в связи с проектом Ломоносова и докладом Чичерина приказала Адмиралтейств-коллегий «отправить немедленно по своему рассуждению, сколько надобно, офицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого б знание в морской науке и прилежание к оной известно было». Несомненно, что основной задачей этой экспедиции было не только описание открытых островов (к которым относили и Аляксу), но и формальное и фактическое закрепление их за Российской империей, приведение «американцев» (алеутов) в Российское подданство, урегулирование сбора ясака и контроль за промышленниками, имевший целью не допустить нарушения интересов казны.
Официально эта экспедиция называлась «Экспедицией о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов».
Офицеры, участвовавшие в экспедиции, тем же указом Екатерины II были поставлены в исключительно привилегированное положение. Одновременно с назначением в эту экспедицию они повышались в чине «с приобщением при том вечного пенсиона против получаемого по чину в оном пути жалованья, независящего от впредь положенного по чину оклада». Кроме того, им определялось на время участия в экспедиции двойное жалованье на том основании, что «не могут они, в таком отдалении будучи, смотрение иметь за своею собственною экономиею».
Начальником этой экспедиции и был назначен Креницын, произведенный в связи с этим назначением в капитаны 2-го ранга и награжденный золотыми часами. Креницыну разрешалось самому выбрать себе помощника, и он указал на Михаила Дмитриевича Левашева, с которым вместе участвовал в Кольбергской операции. Это был самый удачный выбор: Левашев полностью оправдал оказанное ему доверие.
Михаил Дмитриевич Левашев (точный год рождения неизвестен) осенью 1751 года поступил учеником в Морскую Академию, а через два года был определен в Морской корпус кадетом. С 1755 по 1762 год он прослужил в Балтийском флоте, в 1757 году был произведен в гардемарины, через год в мичманы, а после Кольбергской операции (в 1762 году) — в унтер-лейтенанты. 1 июля 1764 года ему присвоили очередной чин — капитан-лейтенанта и наградили золотыми часами.
Цели и задачи восточной экспедиции держались в тайне: официально она именовалась «Экспедицией для описи лесов по рекам Каме и Белой». Формально она была подчинена сибирскому губернатору Чичерину, которому Екатерина II в своем рескрипте от 28 мая 1764 года предписывала:
«…Повелеваем вам на то употреблять из первых вступивших денег сколько потребно, присылая для известия оным счет в Адмиралтейскую Коллегию».
Действительно, на снаряжение экспедиции были отпущены очень большие для того времени средства — 100 837 рублей.