100 великих полководцев Второй мировой
Шрифт:
Внутренне он убедился, что вопросы современной войны он знает достаточно слабо, а для этого перед встречей с командующими фронтами он вызывал к себе на доклад офицеров Генерального штаба, которые наблюдали за определенными направлениями, и в течение полутора-двух часов уточнял с ними всю текущую обстановку.
Обладая превосходной памятью, Сталин запоминал многие детали театра военных действий, и приехавшие к нему на доклад командующие фронтами нередко удивлялись его знанию даже малозначащих названий.
К этому времени относится и метод подготовки фронтовой операции. Командующий фронтом вместе со своим начальником штаба готовили план операции, уточняли необходимые для пополнения резервы и затем представляли этот план в Ставку. Сталин вместе с офицерами Генерального штаба внимательно изучал этот план, вносил в него необходимые коррективы, зачастую урезая просимые резервы, и утверждал план.
Так продолжалось до начала 1945 года. Но в связи с выходом советских войск к Берлину ситуация изменилась.
После гибели командующего войсками 3-го Белорусского фронта генерала армии Черняховского на его место был назначен маршал Василевский. Жуков уже с конца 1944 года командовал войсками 1-го Белорусского фронта, нацеленного на Берлин.
Произошли коренные изменения и в самой Ставке. В феврале 1945 года скончался бывший начальник Генерального штаба маршал Шапошников. Из Ставки были выведены Молотов, Тимошенко, Ворошилов и Буденный.
Из реально находившихся в Москве лиц в ней оставались лишь главком флота Н.Г.Кузнецов, заместитель наркома обороны Н.А. Булганин и генерал армии А.И.Антонов, назначенный вместо Василевского начальником Генерального штаба.
Антонов был аккуратный штабной работник, умеющий тщательно готовить оперативные документы. Ничего иного Сталину в завершающий этап войны и не было нужно.
С выходом к Берлину война все более приобретала политический характер. В начале января Сталин приказал начать наступление раньше положенного срока в ответ на просьбу союзников об оказании им помощи в связи с наступлением немецких войск в Арденнах.
Но это была лишь внешняя причина, главная же заключалась в ином – Сталиным овладела навязчивая идея, что союзники могут раньше него овладеть Берлином. Но столицу Германии должны были взять его войска. Сталин не мог забыть того страха, который он испытал, когда немецкие войска стояли у ворот Москвы. Сейчас наступала пора реванша.
Именно потому он укреплял ударные фронты командующими, наиболее прославившими себя в ходе Великой Отечественной войны – Коневым, Рокоссовским и Жуковым.
Заместитель давно стал в тягость Верховному, да и сам Жуков чувствовал, что отношение к нему Сталина изменилось. Верховный говорил, что при посещении фронтов в качестве представителя Ставки Жуков дает их командующим не те указания, какие надо, и, привыкнув к тому, что его восхваляют, зазнался и не проявляет «большевистской скромности», что он самостоятельно утверждает уставы.
Сталин надеялся в ходе наступления на Берлин испытать себя в роли полководца.
Он поручил Жукову овладеть Берлином, а войскам двух остальных фронтов оказать ему содействие. Каково же было удивление Сталина, когда он узнал, что Жуков застрял у Зееловских высот, прикрывающих Берлин на самом коротком направлении, и не может продвинуться вперед. А ведь впереди было 1 мая, когда Знамя Победы должно было развеваться над поверженной столицей рейха.
Но тут выход подсказал осторожный Антонов, указавший Сталину на разграничительную линию между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами. Используя право Верховного Главнокомандующего, Сталин заштриховал эту линию, тем самым дав «зеленую улицу» танковым армиям 1-го Украинского фронта.
С вводом в дело 3-й и 4-й танковых армий Зееловские высоты сразу потеряли свое значение, и скоро столица рейха была взята в кольцо.
Даже в самый разгар ожесточенного сражения за Берлин Сталина более всего волновало, как бы вместе с наступающими войсками в столицу рейха не ворвались войска союзников. Именно поэтому войска Жукова сначала окружили Берлин и только потом ворвались в него.
30 апреля над рейхстагом взвилось Знамя Победы, а вскоре Сталин получил известие о самоубийстве вождя германского рейха. Он очень жалел, что Гитлера не удалось взять живым, и долго не мог поверить в то, что его главного противника больше не существует. Потому органам НКВД и СМЕРШа было приказано добыть реальные доказательства смерти Гитлера, вплоть до доставки его останков непосредственно в Москву.
Сталин опасался и другого – что немецкие войска, вырвавшись из окружения, станут капитулировать перед войсками союзников и в конце концов временное германское правительство во главе с адмиралом Деницем, назначенным преемником Гитлера, подпишет с ними соглашение. Казалось, события шли именно к этому.
В ночь с 7 на 8 мая 1945 года в Реймсе главнокомандующий объединенными силами союзных армий генерал Д.Эйзенхауэр подписал с представителем командования вермахта генерал-полковником Йодлем акт о безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии. Со стороны Советского Союза акт подписал представитель советской миссии при штабе союзников генерал И.А.Суслопаров. Он, конечно, понимал, что его могут обвинить в превышении полномочий, поскольку было хорошо известно, что Сталин мечтает о принятии капитуляции в Берлине. Но Суслопаров сумел добиться вставки в документ примечания, согласно которому в случае заявления одной из союзных сторон может быть подписан и другой, более совершенный акт о безоговорочной капитуляции войск вермахта.
Сталин был крайне недоволен совершившимся, однако быстро понял, что Суслопаров сделал единственно верный шаг в этих обстоятельствах. Потому он настоял перед командованием союзников, чтобы подписание акта о безоговорочной капитуляции было проведено в пригороде Берлина Карлсхорсте, и с советской стороны подписать его должен был командующий войсками 1-го Белорусского фронта маршал Жуков.
Но официальное завершение войны было не единственным подарком Сталина, сделанным своему бывшему заместителю. Когда стал решаться вопрос о проведении на Красной площади Парада Победы, Сталин приказал именно Жукову принимать его от имени Верховного Главнокомандующего. Сейчас уже трудно сказать, какие обстоятельства подвигли Сталина на этот шаг. С трудом перенеся триумф Жукова на Красной площади, Сталин через несколько часов после парада заявил членам своей бывшей Ставки о намерении уйти в отставку.
Разумеется, его дружно стали уговаривать этого не делать. Спустя два дня после парада маршалами было принято решение о присвоении Сталину звания Генералиссимуса Советского Союза, звания Героя Советского Союза и о награждении вторым орденом «Победа».
Однако Сталин отказался возлагать на себя эти регалии и предпочитал по-прежнему появляться на людях в маршальском кителе с одной Золотой Звездой Героя Социалистического Труда.
Нельзя сказать, что Сталин не любил армию. Напротив, с первых дней после прихода большевиков к власти он старался окружить себя военными, олицетворяющими для него силу будущего аппарата, который он мечтал создать уже после своего прихода к реальной власти. Современники, видевшие Сталина на Южном фронте, где он был председателем Реввоенсовета, впоследствии вспоминали, как тщательно он осваивал даже внешние традиции военных, выражавшиеся в умении профессионально отдавать честь и носить френч и солдатскую шинель. Возможно, Сталина тянуло к армии и умение повиноваться и одновременно отдавать приказы, выработанное в тифлисской семинарии. Символом любви к внешней военной форме стало и восстановление в армии погон и введение орденов Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова. Не решаясь пока восстановить в армии орден Св. Георгия, Сталин придал ордену «Победа» фактический статус ордена Св. Георгия I степени, а ордену Суворова – II. Для солдат же желанным орденом стала солдатская «Слава» на георгиевской ленте, статус которой во многом совпадал со статусом солдатского Георгия.