100 Великих Пророков и Вероучителей
Шрифт:
Поэтому он предписывал своим последователям особый уклад жизни, который требовал просветленности, гармоничности и меры в поступках, чувствах и мыслях. Пифагореец должен был воспитывать в себе целомудрие, сдержанность, миролюбие, уважение к древним учениям. Каждый ученик был обязан строго следить за собой, заглядывая в свою душу и проверяя совесть. Сам Пифагор, по словам Евдокса, очень заботился о своей чистоте: он, например, не только совершенно отказался от животной пищи, но даже сторонился поваров и охотников За завтраком он ел сотовый мед, за обедом — просяной или ячменный хлеб, вареные или сырые овощи. Бобов он запрещал касаться, все равно как человеческого мяса. Причину этого, говорят, он объяснял так когда нарушилось всеобщее начало и зарождение, то многое в земле вместе сливалось, сгущалось и перегнивало, а потом из этого вновь происходило зарождение и разделение —
Следует отметить, что нравственная проповедь Пифагора вовсе не подразумевала отрешенности от политических дел. Напротив, в своем стремлении воспитать гармоничного человека, пифагорейцы много внимания уделяли вопросам общественного устройства. Пишут, что, поселившись в Италии, Пифагор также увидел, что многие города здесь и в Сицилии находятся в рабстве друг у друга, и употребил свой огромный авторитет на то, чтобы вернуть им вольность. Через своих учеников, которые были в каждом городе, он внушил их жителям помышления о свободе. В конце концов ему удалось изменить политическое устройство в Кротоне, Сибарисе, Регии, Гимере, Акраганте, Тавромении и некоторых других городах.
Повсюду здесь было введено умеренное аристократическое правление, причем ведущую роль в управлении имели члены пифагорейского союза. Пифагор пользовался в Италии таким почтением, что целые государства вверяли себя его ученикам. Но в конце концов против них скопилась зависть и сложился заговор. Недовольные вскоре нашли себе предводителя в лице богатого кротонца Килона. Ненависть его к Пифагору возникла из-за того, что тот категорически отказался принять его в число своих учеников, с первого взгляда разгадав в нем злого и порочного человека.
Разгневавшись, Килон стал строить козни пифагорейцам и настраивать против них горожан. Однажды, когда ученики Пифагора собрались в доме атлета Милона, враги подожгли этот дом, так что все собравшиеся в нем (всего сорок человек) погибли Другие пифагорейцы были перебиты порознь в городе. О том, был ли на этой встрече сам Пифагор или нет, сохранились различные свидетельства Большинство все-таки сходится на том, что он остался жив и переехал из Кротона в другой южноиталийский город Метапонт. Тут он и умер около 500 г до Р.Х., то ли уморив себя голодом, толи от тоски. Вместе с ним погибло и его божественное учение, поскольку книг он не писал, а из посвященных в его мудрость в живых не осталось никого Уцелевшие от расправы пифагорейцы сумели сохранить, по словам Порфирия, лишь немногие искры его философии, смутные и рассеянные. Тем не менее, пытаясь спасти от забвения хоть это, они постарались записать то, что знали, и таким образом ознакомили мир с общими положениями пифагорейства.
Несмотря на то, что это учение оказало большое влияние на античную философию и христианскую теологию, как религия оно никогда не имело широкого распространения, хотя отдельные пифагорейские кружки существовали вплоть до первых веков нашей эры. Наряду с абстрактными математическими богами, божественные почести в них воздавались также и самому Пифагору. Многие считали его богом еще при жизни. Сохранились рассказы о многих его чудесах. Пишут, например, что в один и тот же день его могли видеть беседующим с учениками в италийском Метапонте и в сицилийском Тавромении, хотя их отделяет друг от друга несколько дней пути по суше и по морю. Сообщают также, что Пифагор мог останавливать повальные болезни, отвращать ураганы и градобития, укрощать реки и морские волны, а также предсказывать землетрясения. Некоторые уверяли также, что учитель имел золотое бедро и по этому признаку безошибочно судили о том, что он был не кто иной, как сам Аполлон Гиперборейский.
Через тысячу лет после смерти Эхнатона Египет был завоеван Александром Македонским и широко открылся влиянию греческой культуры. Новая столица страны — Александрия — вскоре превратилась в один из важнейших центров античной философии и просвещения, затмив в этом отношении даже греческие Афины. Все стороны жизни египтян оказались тогда под сильным иноземным влиянием. Не избежала новых веяний даже их традиционная древняя религия — наряду с почитанием старых богов утверждались новые культы, древние мифологические и религиозные представления сменялись другими. Именно в эту эпоху в Египте возникает и распространяется своеобразное религиозно-философское учение герметиков. История его зарождения и развития остается во многом неясной. Известно только, что с первых веков нашей эры, если не раньше, в Египте стали появляться небольшие трактаты на греческом языке, в которых главную роль, то ли в виде автора этих трактатов, то ли в виде источника новой мудрости, играл Гермес Трисмегист («Трижды великий»). Из множества ходивших в то время «герметических» сочинений до нашего времени дошло лишь 18 трактатов. Содержание их весьма пестрое. Среди книг религиозного и морального содержания есть несколько раскрывающих чисто философские темы.
Наиболее важен для понимания герметизма как религиозного учения первый трактат — «Поймандр», в котором сам Мировой Разум (называемый здесь Поймандром, то есть «Пастырем мужей») беседует с неким пророком Гермесом, а этот пророк — с другими людьми. Книга начинается с описания того, как Божество является автору, чтобы преподать ему высшую мудрость. «Однажды, — пишет Гермес, — когда я начал размышлять о сущем, мысль моя витала в небесах, в то время как мои телесные ощущения были притуплены, как в тяжелом сне, который наступает вслед за пресыщением пищей или большой усталостью. Мне показалось, что Некто Огромный, без определенных очертаний предстал передо мной, окликнул меня по имени и сказал мне: «Что желаешь ты услышать и увидеть, постигнуть мыслью и знать?» «А кто ты? — спросил я. «Я, Поймандр, Высший Ум. Я знаю, чего желаешь ты, и повсюду Я с тобой». «Я желаю, — сказал я, — изучить вещи, понять их природу и постигнуть Бога — вот о чем я хотел бы услышать». «Прими же в свою мысль все то, что ты желаешь знать, — сказал Он мне, — Я тебя научу»…».
И далее Поймандр раскрывает перед Гермесом величественную картину мироустройства. Прежде всего, речь идет о сотворении мира. Гермесу в его видении открывается, что от Бога, который представляется ему как «Свет, мягкий и приятный, пленяющий взгляд», отделяется тьма «жуткая, мрачная, завивающаяся в спирали, подобно змеям». Эта тьма, как разъясняется дальше, есть неорганизованная материя. На следующем этапе в эту материю из Света опускается Святое Слово — Сын Божий. «Ум, Бог, объединяющий мужское и женское начала, который есть жизнь и Свет, — поясняет Поймандр, — сотворил Своим Словом иной созидающий Ум — Демиурга, бога огня и дыхания, который создал затем семь Управителей, объемлющих в своих кругах мир чувственный и управляющих им с помощью того, что называют Судьбой». Усилиями этих Управителей «вода и земля были отделены друг от друга по воле Ума, и земля выпустила из своего лона тварей, которых она в себе содержала: четвероногих, пресмыкающихся, животных диких и домашних». Венцом миротворчества является создание Человека. Гермес пишет: «Ум, Отец всего сущего, который есть жизнь и Свет, породил Человека, подобного Ему Самому, и возлюбил его, как Собственное дитя. Своею красотою Человек воспроизводил образ Отца; Бог действительно полюбил Свое подобие и отдал Человеку все Свои творения».
Этот Первочеловек был существо настолько совершенное, что вполне равнялся самому Богу. Но когда он познал красоту породившего его света, ему тоже захотелось творить. Для этого он обратился к тому материальному миру, который был создан Демиургом. И это желание стало причиной его падения. О том, как это случилось, Гермес говорит очень кратко и неясно. Увидев в Природе прекрасный образ Бога, который был всего лишь только его отражением, Человек воспылал к ней любовью и пожелал поселиться в ней. «И в то же мгновение, как он этого возжелал, — пишет Гермес, — он это и совершил… Природа заключила его в объятия, и они соединились во взаимной любви. Вот почему единственный из всех существ, живущих на земле, Человек двояк: смертен телом и бессмертен по своей сущности…».
На этом положении строилась этика герметизма: если любовь лишила человека бессмертия, то он может обрести его вновь лишь путем отвращения от любви и всего того, что с нею связано. Отсюда шла проповедь отвлечения от чувственности и проповедь аскетизма. Богу совсем небезразлично, как человек проживает свою жизнь. После кончины различных людей ожидают различные судьбы. Поймандр говорит: «Что касается неразумных, порочных и злых, завистливых и алчных, убийц и безбожников, Я далек от них и предоставляю их демону мстителю, который, применяя к заслужившему это человеку огненную иглу, изливает в его органы чувств всепроникающий огонь, все больше и больше толкает его (человека) на зло, дабы усугубить его наказание, и непрерывно разжигает его страсти ненасытными желаниями, питает их и раздувает в грешнике неугасимое пламя, поглощающее его».