100 великих тайн Первой мировой
Шрифт:
Военные неудачи привели к кризису в российском военно-политическом руководстве. 23 августа 1915 года Николай II переместил великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего русской армии наместником на Кавказ и сам занял его место. Большинство монархистов негативно оценивали поступок царя, полагая, что в случае новых поражений общественное мнение будет теперь винить во всем царя. Не одобрила этот шаг и либеральная оппозиция, симпатизировавшая Николая Николаевичу и опасавшаяся, что сосредоточение всей власти в руках императора еще больше отдалит страну от назначения ответственного перед Думой правительства («ответственного министерства»). Фактически боевыми действиями стал руководить генерал М. В. Алексеев, 31 августа назначенный начальником штаба Ставки Верховного Главнокомандующего.
В отдельных операциях Великого отступления потери были следующими. В Шавельской операции в июле 1915 года немецкие потери составили 2609 убитыми, 1971 пропавшими без вести, 12 218
Великое отступление основательно подорвало мощь русской армии, но немцам не удалось ликвидировать Восточный фронт к концу 1915 года, как они планировали. Более германское командование уже никогда не переносило главный удар на Восточный фронт, решив, что в России необъятное пространство препятствует достижению решающего успеха.
Тайна борьбы с немецким засильем
Уже с началом мобилизации разъяренная толпа ворвалась в германское посольство в Петербурге, срочно переименованном в Петроград, и начисто разгромила его. Бронзовая квадрига лошадей, украшавшая фронтон здания, была сброшена на мостовую и в порыве слепой ярости утоплена в Неве.
Во время войны российские власти выселили из прифронтовой полосы российских подданных немецкого происхождения, которых рассматривали как потенциальных шпионов и резерв для пополнения неприятельских армий. Всего в России перед войной проживало около 2,1 млн немцев, в том числе около 1 млн — в пределах будущего театра боевых действий. Все немецкое население владело примерно 12 млн га земли, которые были обработаны гораздо лучше, чем земли русских, белорусских и украинских крестьян. Грамотных среди них было также в 5–6 раз больше, чем среди восточнославянского населения. Земли колонистов были конфискованы, что катастрофически сказалось на товарном сельскохозяйственном производстве, поскольку «на земли, секвестированные решением Особого совещания 25 июня 1915 г., было много охотников, но обрабатывать ее оказалось некому». Еще хуже было то, что перевозки сотен тысяч интернированных во внутренние губернии во многом парализовали железнодорожный транспорт. Наштаверх М. В. Алексеев 4 ноября 1915 года телеграфировал главкомам Северо-Западного и Юго-Западного фронтов: «Производившееся в августе и сентябре выселение мирного населения и последовавшая затем перевозка его в глубь империи совершенно расстроили железнодорожный транспорт… Это расстройство до сего времени отражается на подвозе снабжений армиям… Настоятельно прошу воздержаться… от подъема населения с места».
По мнению С. Г. Нелиповича, экономические санкции, предпринятые против российских немцев, «привели широкие слои населения к осознанию возможности лишения собственности под любым предлогом — национальной принадлежности, веры, происхождения, общественного положения. Депортация немцев переполнила центральные и восточные губернии России безработными людьми, лишенными средств к существованию, привела к кризису в транспортной и продовольственной областях. Перечисленные факторы не могли не сказаться на социальной атмосфере многонационального государства, правители которого сами подрывали его самую важную опору». Можно добавить, что транспортному коллапсу начала 1917 года во многом способствовали перевозки во второй половине 1916 года более 400 тыс. австрийских и германских военнопленных и десятков тысяч интернированных.
Смертность среди депортированных немецких колонистов, лишенных средств к существованию, несомненно, была повышенной по сравнению с довоенным временем, но какой-либо статистики на этот счет пока не опубликовано. Также десятки тысяч российских мирных граждан могли стать жертвами боевых действий, особенно в период с мая по октябрь 1915 года и в период немецких наступательных операций 1917 года, когда значительная часть территории Российской империи стала театром боевых действий. Однако никакой статистики
Добавлю, что борьба с немецким засильем привела к снятию с постов командующих армиями после Лодзинского сражения, были сняты генералы-немцы Павел Ренненкампф и Сергей Шейдеман (последний был православным и поэтому, в отличие от Ренненкампфа, не был уволен с фронта, а лишь понижен до командира корпуса). Их сделали козлами отпущения за неудачную попытку окружить германскую ударную группировку. Между тем последующее расследование показало, что главная вина лежала на командующем Северо-Западным фронтом Николае Рузском.
Интернирование германских и австрийских подданных на территории Российской империи началось с первых дней войны. Так, в Киеве в сентябре 1914 года под открытым небом расположилось около 4 тыс. немцев, в основном — женщин, стариков и детей. Из прибывшей в Витебск партии интернированных только 61 человек был военнообязанным, а остальные 677 — это женщины, дети и мужчины непризывных возрастов. Из Белостокского уезда было депортировано 2053 германских подданных, включая 609 детей. Военнообязанных же, которых подвергли аресту, среди них было только 473. В этих двух партиях доля военнообязанных в среднем составляет 19,1 %. Однако учитывая, что здесь приведены крайние случаи, призванные иллюстрировать максимальное число невоеннообязанных в партиях интернированных, мы предполагаем, что реальное число тех, кого объявили военнообязанными, среди интернированных германских подданных составляло около половины. Из Петроградской губернии к началу 1915 года было выселено около 10 тыс. германских и австрийских подданных, а к концу февраля 1915 года число депортированных из Петроградской губернии увеличилось до 13 тыс., и в столице осталось лишь 139 «неприятельских подданных». Из Варшавы к июню 1915 года было выселено 4188 «неприятельских подданных», а из Гродненской губернии — 1922 человека. 25 июля 1915 года последние 440 «неприятельских подданных» покинули Лифляндскую и Эстляндскую губернии.
В 1914 году было депортировано во внутренние губернии империи (Поволжье, Урал, Сибирь, северные губернии) 68 тыс. интернированных, в том числе до 20 тыс. славян. В оставшиеся 48 тыс. наверняка входят большинство из 10 тыс., интернированных из Восточной Пруссии. Депортации происходили также из Польши, Белоруссии, Прибалтики и Восточной Галиции. В 1915 году число депортированных, прежде всего за счет Польши, Прибалтики и Восточной Галиции, возросло до 134 тыс. человек. В 1916 году было депортировано 41 278 неприятельских подданных, главным образом из австрийской Восточной Галиции и Буковины, а также из вновь занятой русскими войсками Волыни. В 1917 году было перевезено еще 11 511 «неприятельских подданных». Интересно, что разница в числе австрийских пленных, захваченных во второй половине 1916 года, по австрийским данным о числе пропавших без вести (377,8 тыс. человек) и по русским данным о числе пленных (417,9 тыс.), составляет 40,2 тыс. человек, т. е. почти равно числу интернированных, перевезенных в 1916 году. Скорее всего, почти вся эта разница падает на интернированных во второй половине 1916 года подданных Австро-Венгрии. Часть этих интернированных могли быть перевезены во внутренние губернии также в начале 1917 года. Также подавляющее большинство интернированных, перевезенных в 1917 году, падает на австро-венгерских подданных, захваченных во время летнего наступления русского Юго-Западного фронта. До конца 1915 года на основе взаимного обмена из России было выслано примерно 7 тыс. подданных Германии и Австро-Венгрии. После Брестского мира и до ноября 1918 года Россию покинули еще примерно 7 тыс. интернированных.
Можно предположить, что в 1914 и в 1915 годах число интернированных, перевезенных во внутренние губернии, примерно поровну распределялось между подданными Австро-Венгрии и Германии, а в 1916 и 1917 годах перевозили главным образом подданных Австро-Венгрии. Из числа примерно 14 тыс. интернированных, покинувших Россию до ноября 1918 года, австро-венгерских и германских подданных было примерно поровну.
Тогда общее число интернированных подданных Германии, оставшихся в России к ноябрю 1918 года, без вычета умерших, можно оценить в 94 тыс. человек, а число интернированных подданных Австро-Венгрии, тоже без учета умерших, — в 146,8 тыс. человек. Общее же число их вместе с возвращенными до ноября 1918 года составило соответственно 101 тыс. и 153,8 тыс. человек. В то же время в российском плену числилось 1737 тыс. австро-венгерских и 177 104 германских пленных, причем из числа последних, по германской оценке, умерло 15 542 человека. В то же время, по данным Русского Генштаба, в плену умерло только 4575 немецких военнослужащих. Вероятно, разницу в 9967 человек можно отнести к умершим из числа гражданских интернированных, а также к 2537 германских пленных, умерших на территории Румынии. Известно, что летом 1920 года в Сибири все еще оставалось около 20 тыс. бывших германских военнопленных. 101 тыс. военнопленных и интернированных были репатриированы в Германию до ноября 1918 года из России и Румынии.