100 великих заговоров и переворотов
Шрифт:
Недовольство сицилийцев было всеобщим. Налоги были непосильными. Чиновники короля, почти сплошь французы, бесчинствовали. Правда, сицилийцы еще надеялись, что король не подозревает о злоупотреблениях. Но вскоре эти надежды рухнули. Карл отказался выслушать делегатов и с угрозами велел удалиться.
Оставалось только уповать на помощь папы Николая III. К нему были направлены епископ и монах. Добившись аудиенции, они обстоятельно рассказали об угнетении сицилийцев и заклинали папу помешать королю совершать подобные беззакония в дальнейшем. Когда делегаты выходили из дворца папы, люди Карла Анжуйского набросились на депутатов. Монаха связали и бросили в тюрьму, прелат с трудом откупился, сообщив своим соотечественникам об «успехе» путешествия.
Вскоре и Прочида, переодевшись монахом, прибыл в Рим и поведал папе о настроениях сицилийской
Смерть Николая III, случившаяся чуть позже, едва не расстроила все планы. Карл Анжуйский с радостью узнал об этом, новый папа, как он надеялся, мог с гораздо большим благоволением отнестись к его давней мечте — возвращению Константинополя под власть папы. Удовлетворение его было полным. Высший пост в римской церкви достался его стороннику кардиналу Симону, ставшему папой под именем Мартина IV.
Для француза все складывалось превосходно. Король Арагона был в нерешительности, но синьор Прочида вновь прибыл в Константинополь, откуда вместе с послами Палеолога направился морем в Каталонию и там встретился с Арагонцем. От имени Михаила Палеолога королю вручили большую сумму денег (30 тыс. унций золота) для снаряжения флота и войска, которые должны были бы помочь сицилийской знати свергнуть иго Анжуйской династии.
В конце королю сказали. «Должно быть, вы забыли о тяжких оскорблениях, которые нанесли французы вашему дому. Разве не они лишили жизни вашего сиятельного предка Педро Арагонского, нашедшего смерть от их рук в битве при Мурете? Да, по правде сказать, смерть его была славной, потому что он пал с оружием в руках Но разве кровь Конрадина, пролитая презренным палачом, не взывает вас к мести7 Но даже если вам безразличны смертельные оскорбления, нанесенные вашему дому, должны ли вы отказаться от прав своей жены9 Трон Сицилии принадлежит ей, и от вас зависит воссоединение его с вашим троном Все сицилийцы настроены в вашу пользу и очень в вас верят, они стонут под игом тирании и надеются обрести именно в вас своего освободителя Не обманите же их ожиданий»
Речь эта произвела решающее впечатление на Педро Арагонского, и он решил довести до конца замысел, от которого прежде чуть не отказался Клятвенно заверив союзников в своей поддержке, он снарядил флот и объявил, что готовит его для войны с сарацинами.
В то время как он вел свои приготовления, король Франции Филипп Смелый послал к нему спросить, в какую же из арабских стран намерен он направиться, и предлагал свою помощь и деньги Арагонец, не открыв ему правды, принял предложение своего шурина Филипп был удивлен подобной скрытностью и сообщил об этом королю Сицилии, но Карл, слишком уверенный в собственной отваге и могуществе, не придал особого значения словам французского короля и приготовлениям арагонцев.
Джованни Прочида, путешествуя под видом монаха по Сицилии, готовил своих сторонников к общему выступлению Заговорщики собрались в Палермо на праздник Пасхи, который в этом году выпадал на 29 марта, и случилось так, что именно накануне этого дня один из французов изнасиловал местную женщину Узнав об этом, сицилийцы взялись за оружие Французские солдаты поддержали своего соотечественника И повод этот стал началом знаменитой резни, получившей название «Сицилийской вечерни», поскольку сигналом к ее началу послужил звон колоколов, призывающих людей по всему острову на вечернюю молитву Именно с этого момента и началось всеобщее истребление французов их убивали без различия звания, пола и возраста Жестокость дошла до того, что беременным французским женщинам вспарывали животы, чтобы не оставить на Сицилии и следа этой ненавистной нации И все-таки был пощажен и избежал смерти некий провансалец, Гильем де Порселет, правитель небольшого города Калафатимы, известный в этом городе своей скромностью, добротой и справедливостью С почестями был он отправлен на родину, оказавшись единственным из восьми тысяч французов, удостоенным такой чести, все остальные погибли.
Довольно долго Карл ничего не знал о кровавой резне Когда же ему стало известно о трагедии, он, срочно снарядив флот, взял курс на Мессину и вскоре блокировал ее порт Жители города, хорошо представляя степень угрожающей им опасности, просили помощи у папского легата, умоляя примирить их с королем.
Но Карла еще больше разгневало то, что его подданные смеют торговаться и выставлять какие-то условия своему господину Он прямо заявил, что лишает их всякой надежды на примирение, так что мессинцам оставалось готовиться к мужественному отпору Король держал военный совет, решая, следует ли уничтожать город осадой и штурмом, рискуя обратить его в пепел, или дать его жителям несколько дней покоя, чтобы вынудить их самих вывесить белый флаг и принять все его условия.
Победила вторая точка зрения Началась длительная осада города Поэтому у восставших было время укрепить город и спокойно ожидать помощи из Арагона.
Тем временем король Педро прибыл в Палермо, жители которого встретили его как освободителя Он повелел Карлу удалиться из Сицилии, в противном случае угрожая силой вытеснить его с острова Карл отвечал ему в том же духе, а позже, принужденный все-таки снять блокаду с Мессины, послал Педро письмо, полное самых грубых оскорблений.
Но обвинения и угрозы Карла Анжуйского нисколько не смутили арагонского короля Он лишь опасался войск Франции, Тосканы и Ломбардии, посланных на подмогу его сопернику Если бы Карл сумел извлечь для себя пользу из этой помощи, возможно, ему не составило бы труда вернуть себе сицилийскую корону, но он угодил в ловушку, устроенную арагонцем. Тот, опасаясь, что не сможет долго держаться против мощных сил объединенной коалиции, предложил Карлу прекратить распри, решив дело рыцарским турниром, в котором должны были биться по сто рыцарей с каждой стороны, включая и двух королей Карл, в гораздо большей степени отважный, чем осторожный, посчитал, что будет обесчещен, если откажется от предложения. Он принял вызов и выбрал местом сражения город Бордо во Франции, в то время принадлежавший королю Англии.
В назначенный день Карл прибыл на место необычайной дуэли, однако противник его так и не появился Король Арагона не собирался посещать турнир Педро всего лишь хотел удалить Карла из Италии и помешать ему воспользоваться помощью из Франции Он остался хозяином уже захваченного им трона Конечно, чтобы вернуть утраченное, Карл предпринимал отчаянные попытки, пока смерть не настигла его во время одного из походов.
ЗАГОВОР АПОКАВКА ПРОТИВ КАНТАКУЗИНА
Старшему сыну Андроника, молодому императору Иоанну V Палеологу, было всего 8 или 9 лет Завещания Андроник не оставил Хозяином положения оказался регент Кантакузин, в его руках было преданное войско и деньги как казенные, так и большие личные Он происходил из очень богатого и знатного рода и благодаря ему царствование Андроника III не было лишено некоторого блеска
Кантакузин окружил дворец преданными ему наемниками-норманнами и разослал властям указ о подавлении мятежей, т е попыток свергнуть его власть Еще не было справлено пышное поминовение по Андронику (даже Св София не вместила собравшегося духовенства), как против Кантакузина выступили в первом же заседании синклита его главные враги в Константинополе царица Анна, патриарх Иоанн Априйский, из знати — Гавала и трое Асеневичей и, наконец, опаснейший из всех — дука флота и протовестиарий Апокавк, бывший сообщник Кантакузина, незнатный, но честолюбивый и не стеснявшийся в средствах, он предлагал Кантакузину помощь в достижении престола, но Кантакузин ему не доверился, и Апокавк стал его заклятым врагом.
Поддерживаемый царицей патриарх, хотя и ставленник Кантакузина, переселился во дворец в качестве защитника малолетнего императора и потребовал учреждения регентства с ним, патриархом, во главе. Кантакузин держал себя спокойно и с выдержкой и при первом же случае — обсуждении войны с болгарами — подал в отставку, зная, что без него не обойтись. И он не ошибся: его враги в бессилии упросили Кантакузина вернуться к управлению делами.
В защиту Кантакузина выступили воины, заявившие, что не признают никакого другого регента, кроме их полководца, который в прежние времена всегда спасал их, вел к победам благодаря своей мудрости и ободрял своим личным примером. Один из офицеров императорской гвардии, положив ладонь на рукоять меча, сказал Апокавку: «Пришло время окрасить эту сталь твоей кровью». И если бы тот благоразумно не обратился в бегство, воины наверняка умертвили бы его.