100 вопросов к Богу
Шрифт:
– Я вот что думаю, – ответил Лука. – Дело вообще не в том, что Бог специально устроил, чтобы люди не понимали друг друга. Просто ведь Бог – Он не говорит на каком-то языке, правильно? Ни на китайском, ни на русском – Его язык, если Он говорит, включает в себя все языки сразу и при этом ни одному из них в отдельности не равен. А каждый человек не может целиком воспринять тот язык, на котором Он говорит, и берет из него только какую-то часть. Поэтому и получается, что люди говорят на разных языках и плохо понимают друг друга.
– Ну хорошо, а почему же тогда когда-то давным-давно у всех был один язык?
– Потому что когда-то давным-давно людей было совсем
Я должен был согласиться с Лукой, что действительно исключать этого нельзя, исключать вообще мало что можно. Метод исключения в вопросах Богу не работает, конечно, если вы хотите получить ответ, а не отмазку собственного сознания.
Мы доели и допили, бросили последний взгляд на Кремль с возвышающимися над ним минаретами свежеотстроенной мечети и поехали прочь от центра. Скоро мы снова уже были на трассе и под палящим солнцем с ветерком катили в сторону Нижнего.
Лука продолжил начатый на Каме разговор:
– Вот мы говорим, что люди не понимают друг друга, потому что на разных языках говорят. Но это же довольно безобидная вещь – подумаешь, не понимают, ну, поговорят – поймут. А ведь дело этим не ограничивается. Ведь доходит же до войн между народами разными, люди гибнут зазря, так просто… Почему так получается?
– Да уж, Лука, – усмехнулся я, – за простыми вопросами ты не гонишься. Действительно, тут есть какое-то противоречие. Филологи говорят, что в каждом языке есть какая-нибудь поговорка или пословица вроде нашей «Лишь бы не было войны». О чем это говорит? О том, что и народы, и каждый человек в отдельности не хотят войны, для всех война – страшное бедствие, страшнее нее ничего нет. И тем не менее вся история, как мы знаем, полна войнами. До двадцатого века вообще редкий год обходился без какой-нибудь хоть маленькой, но войны – для любого народа. Ну а в двадцатом веке войн стало меньше, зато по кровопролитное™ они превзошли все войны, которые были до того.
– То есть получается, что люди не хотят воевать – и тем не менее воюют?
– Получается, что так. Но так быть не может, правильно? Если бы никто-никто не хотел воевать, то и не воевали бы. Значит, откуда-то это все-таки идет, кто-то этого хочет.
– Кто? – искренне удивился Лука.
– А вот и подумай. Зададимся вопросом: кто не хочет войны? Ответ: тот, кому она чем-то угрожает. Скажем, мне придется идти в армию и меня там могут убить, поэтому я не хочу, чтобы была война. Или я не хочу, чтобы мой дом разрушили бомбой. А кто же хочет? Очень просто: тот, кому она ничем не грозит. И даже наоборот, война может такому человеку принести очень много выгоды. В старые времена это были новые земли, с которых можно брать дань и стать еще богаче, теперь все изменилось, на войне выигрывают люди, которые торгуют акциями нефтяных компаний. Правда, одно осталось неизменным: есть люди, которые за счет войн очень сильно обогащаются.
– Но ведь их немного! – с отчаянием возразил Лука. – Как же несколько человек могут заставить тысячи других идти умирать ради своего обогащения?
– А вот это-то и есть самое интересное. Так просто не ответишь, тут надо говорить вообще о том, как и почему именно так устроено человеческое общество… Но если коротко, то дело в том, что существуют механизмы, основанные на обыкновенной лжи и действующие благодаря тому, что люди в массе своей не любят думать, а любят предаваться иллюзиям. Скажем, приходит такой фюрер и говорит всем: вы не просто тут-тутцы, а тут-тутцы не просто люди. Тут-тутцы лучше всех других людей. Человеку приятно думать, что вот он лучше всех других людей – ничего для этого делать не надо, просто раз уж ты родился тут-тутцем, то ты уже лучше всех, тут и думать нечего. Круто, правда? И одновременно есть некоторое количество тут-тутских бизнесменов, которые делают деньги на производстве оружия или на чем-то похожем. А дальше все просто. Раз уж мы, тут-тутцы, лучше всех – и умнее, и сильнее, и смелее и так далее, – то совершенно логично, что мы должны всех нетут-тутцев завоевать. Во-первых, это будет просто – ведь мы умнее и сильнее всех. А во-вторых, это будет справедливо – ведь те, кто глупее нас, неправильно живут, неразумно используют землю, на которой живут, и так далее. Вот тебе и готова Вторая мировая война.
– И что же, никому не приходит в голову, что это глупость, что нет народов лучше или хуже других?
– Ну почему. Кому-то из людей приходит. Только если он осмеливается об этом вслух сказать, его тут же убивают, чтоб никому неповадно было. И тогда все остальные молчат. А большинство людей думать все-таки, к сожалению, не любит. Большинство хочет, чтобы за них кто-нибудь все придумал, а им осталось только согласиться. Поэтому, когда приходит к ним кто-то и говорит, что все сейчас им очень просто объяснит, они развешивают уши. А сомневаться, спорить – это уже очень трудно и не хочется.
– И вы думаете, это когда-нибудь изменится?
– Тут, видишь ли, вопрос стоит: или – или. У человечества два варианта. Либо измениться – люди начнут думать головой, поймут, что проще и прибыльнее не тратить всем человечеством большую часть всех своих валовых национальных продуктов на оружие, что если все эти деньги пустить на другие цели, то можно… все, что угодно, можно. Победить голод на планете – самое простое. Создать экологически безопасные источники энергии, заселить Луну, придумать лекарства против большинства болезней – голова кругом идет от всего этого.
– А другой вариант?
– Другой вариант очень простой. Если люди до этого не дотумкают, то человечество погибнет. Оружие становится все более массовым. Ядерные бомбы пекутся как блины. Если войны не прекратятся, то рано или поздно это неизбежно приведет к тому, что жизнь, во всяком случае разумная, на этой планете будет уничтожена. Третьего не дано. Перебрасываться бомбами без особого вреда для планеты, как раньше люди столетиями крошили друг друга саблями и копьями, – нельзя.
– Слушайте, так надо всем об этом рассказать! – Лука был взволнован. – Это же очень простая мысль! Если все-все это поймут, то…
– Ты прав. Но остается проблема тех людей, которые делают на войне деньги. Им-то, похоже, наплевать на будущее планеты.
Мы проехали еще, молча глядя на дорогу. Наконец я спросил:
– А зачем нам суды, чиновники, правительство, президент, не говоря уж о бесчисленных ведомствах и присутствиях. То есть все то, что называется государством. Зачем нам государство, а?
– Вы хотите, чтобы я попробовал ответить? Или вы знаете и хотите меня проверить?
– Ну, – я покачал головой, – у меня есть кое-какие соображения, но я не могу с уверенностью сказать.