100 знаменитых харьковчан
Шрифт:
В 1940 году Исаак Дунаевский становится художественным руководителем ансамбля песни и пляски железнодорожников. С этим коллективом он объездил всю страну, но песни Дунаевского военных лет слабее до— и послевоенных. Вероятно, дело было в том, что Исаак Осипович считал неуместной в сложившей обстановке лирику. Но после войны Дунаевский продолжает плодотворную работу. Он пишет оперетты «Вольный ветер», «Белая акация».
В 40-х годах меняется семейное положение композитора. Он влюбляется в 19-летнюю танцовщицу ансамбля им. Александрова Зою Пашкову. Сразу после концерта с ее участием Дунаевский послал ей за кулисы записку с объяснением в любви с первого взгляда. Пашкова ответила на ухаживания Исаака Осиповича, они поженились. От этого брака у Дунаевского
Появляются новые фильмы с прекрасной музыкой Исаака Осиповича. Например, «Весна» (с песней «Журчат ручьи»). С грандиозным успехом проходит по экранам фильм Ивана Пырьева «Кубанские казаки». Песни Дунаевского из этого фильма становятся истинно народными — люди, которые их поют, искренне полагают, что эти песни пели еще их далекие предки. Шлягерами на все времена становятся «Каким ты был…» и «Ой цветет калина…». В 1950 году Дунаевский получает звание народного артиста РСФСР, в следующем году его ждет вторая Сталинская премия. Говорят, что именно Исаак Дунаевский рассматривался в качестве главного претендента на роль автора государственного гимна СССР, однако «помешала» национальность. В конце правления Сталина у Дунаевского были определенные неприятности — разворачивалась борьба с космополитами, под которыми подразумевали в первую очередь евреев.
Исаак Дунаевский всю жизнь был вынужден доказывать, что то, чем он занимается, является занятием серьезного, профессионального музыканта. Его наследие — это, например, 14 оперетт, немало классических произведений, оформление серьезных театральных спектаклей. Однако киномузыка, песенные хиты затмевали собой другие сочинения талантливого композитора. В мае 1953 года Дунаевский написал гневное письмо в Музгиз: «Почему мои симфонические произведения, благодаря отсутствию изданий, отдаются на растерзание слухачам (!), которые сами оркеструют, делают всякие фантазии и попурри, иногда ужасающего качества? Имеется несколько так называемых «оркестровок», то есть универсальных партитур для оркестров кинотеатров и ресторанов. Но по этим изданиям ни один дирижер симфонического оркестра, конечно, дирижировать не будет. И я опять-таки не пойму, почему мои симфонические вещи… предстают перед потребителем в виде искалеченных комбинаций на любой состав, комбинаций, делаемых к тому же зачастую ремесленнически и халтурно?»
К концу жизни Дунаевского в его мелодиях все больше грусти, мысли о потерях. Композитор болезненно воспринимает семейные неурядицы, вообще любые проблемы. Беспокоит его и больное сердце (Дунаевский не относился к людям, которые заботятся о своем здоровье. Папиросы он прикуривал одну от другой.) После очередного сердечного приступа 25 июля 1955 года Исаак Осипович Дунаевский умер.
Жизнь песен Дунаевского продолжается. В 2000 году широко отмечалось столетие выдающегося композитора — проходили джазовые фестивали, концерты киномузыки. Слушатели не уставали восхищаться открытием новых сторон творчества Дунаевского. Недаром поэт Михаил Матусовский как-то сказал, что даже того из творчества Исаака Дунаевского, что тот отбрасывал как ненужное и, по его мнению, неудачное, хватило бы другому композитору на всю его жизнь.
Жаботинский Леонид Иванович
(род. в 1938 г.)
Знаменитый советский тяжелоатлет. Двукратный олимпийский чемпион (1964, 1968) в тяжелом весе, чемпион мира (1964–1966, 1968), Европы (1966, 1968), СССР (1964–1969), рекордсмен мира (1963–1970).
Вероятно, никто и никогда не узнает, схитрил ли Леонид Жаботинский на Олимпиаде в Токио, когда не взял с первой попытки заказанный им в толчке вес. Не знал этого и прославленный Юрий Власов, конец эры которого в тяжелой атлетике ознаменовал собой толчок в исполнении Жаботинского.
Леонид Иванович Жаботинский родился 28
В младшем школьном возрасте Леня переехал к родителям в Харьков и поселился в Орджоникидзевском районе города (в котором и расположен не только тракторный, но и многие другие заводы). Учился Леонид Жаботинский в 80-й средней школе, и учился, судя по всему, средне. Большие проблемы всю жизнь у будущего олимпийского чемпиона были с математикой. По окончании восьми классов Леня Жаботинский категорически заявил, что теперь он хочет работать. И, конечно, на ХТЗ. Жаботинский поступил на завод учеником токаря. Работал в котельно-монтажном цеху и довольно быстро получил уже престижный четвертый токарский разряд. Одновременно Леонид учился в вечерней школе.
Но гораздо больше, чем учеба, Жаботинского занимал спорт. В своих воспоминаниях тяжелоатлет рассказывает, как отец гнал его на стадион ХТЗ — «Дело полезное!» Леонида охотно приняли спортсмены— тракторостроители. Высокого, сильного парня хотели видеть в своих рядах и боксеры (на тяжеловесов был дефицит), и легкоатлеты (а именно толкатели ядра). Боксом Жаботинский занимался пару лет под руководством Юрия Федоровича Манченко. Тот одобрил рост, вес и руки молодого токаря. «А вот торс и ноги слабоваты», — сказал Манченко. Ноги Жаботинский качал необычным способом — он катал на себе тренера — бегал по 2 км по стадиону, а иногда и по улицам, что немало веселило обывателей поселка тракторостроителей. Однако пришлось Манченко расстаться с потенциальным боксером-тяжеловесом. Другие тренеры настояли на том, что призвание Лени — атлетика.
Ядро Жаботинский толкал очень долго — участвовал во Всесоюзной спартакиаде профсоюзов, чемпионате Украины среди студентов, других соревнованиях. Но настоящим призванием Леонида Ивановича была тяжелая атлетика.
Жаботинский начал тренировки со штангой на стадионе ХТЗ в 15 лет. Вот как он описывает свое первое появление на пороге спортзала:
«Мне на мгновение показалось, что я попал в кузницу. Недоставало лишь специфического кузнечного запаха, а металлического звона и грохота было предостаточно. То и дело тяжело гремел синевато-черной штангой о помост невысокий парень, на первый взгляд вовсе не атлетического сложения. Другой поднимал такую же штангу лежа (и к чему такое?). Другие подтягивали вес на каких-то блоках или приседали со штангой на плечах. Было тесно и немного душно.
А среди всего этого грохота медленно похаживал средних лет человек в синем тренировочном костюме. Одному что-то говорил, другому приказывал навесить еще по стальному диску на оба конца толстого стержня, а третьего просто отодвигал в сторону, сам становился на его место и с удивительной легкостью и даже изяществом поднимал вес, который упорно не давался ученику.
Что и говорить, все это было интересно и загадочно».
Человеком в тренировочном костюме был Михаил Петрович Светличный. Он и стал первым тренером штангиста Леонида Жаботинского.
Родители (особенно мать) были не в восторге от нового пристрастия сына. «Надорваться хочешь?» — говорили они. Знакомые предостерегали Жаботинского — «Расти перестанешь!» (Это Жаботинскомууже не грозило. Он занимался под руководством опытного тренера — без перегрузок, и подошел к штанге не в самом юном возрасте.)
Леонид долго мучался из-за того, что не мог догнать лучших спортсменов заводской секции тяжелой атлетики. (Кто-то был постарше, кто-то раньше начал заниматься.) Более того, даже отец — Иван Филиппович Жаботинский, — заглянув как-то в спортзал, не очень правильно, но поднял все-таки вес 120 кг, в то время как его сын поднимал тогда лишь центнер.