100 знаменитых харьковчан

Карнацевич Владислав Леонидович

7(19) апреля 1885 года после долгой и мучительной болезни Николай Иванович скончался.

Кошкин Михаил Ильич

(род. в 1898 г. — ум. в 1940 г.)

Конструктор лучшего танка Второй мировой войны — Т-34.

Всего три года провел Михаил Кошкин в Харькове. Но именно здесь суждено было ему сделать то, что обессмертило его имя. Танк Т-34, лучший танк Второй мировой, «кошмар вермахта». Об этой машине слагают легенды, ей ставят памятники, о ней снимают фильмы. Михаил Ильич получил за этот танк две посмертные награды. Причем одну из них через 50 лет после своей кончины. Так велика была признательность народа выдающемуся конструктору.

Михаил Ильич — типичный воспитанник нового режима, своеобразное доказательство

правильности нового советского отношения к образованию. Он родился 21 ноября (3 декабря) 1898 года в селе Брынчаги Ярославской губернии. Отец его умер на лесозаготовках, когда Мише было всего семь лет, так что матери пришлось батрачить, чтобы прокормить троих детей. Михаил окончил трехлетнюю сельскую школу, а в возрасте 14 лет поехал в Москву, где нанялся работать в карамельный цех на кондитерскую фабрику. С началом Первой мировой войны он оказался на фронте, а в 1917-м — в рядах Красной Армии. Участвовал в боях под Царицыном и Архангельском (в том числе в составе экипажей бронепоездов), был ранен. В 1921 году он, как один из наиболее сознательных и способных бойцов, был отправлен на учебу в Коммунистический университет им. Свердлова, который окончил в 1924 году. Молодого партийного работника назначили директором кондитерской фабрики в Вятке. Кстати, Кошкин был настоящим сладкоежкой, до конца жизни клал в чашку чая пять кусков сахара, обожал варить варенье и никому в своей семье не доверял этого важного дела.

Но на партийной работе Михаил Ильич не задержался. В 1929 году он поступил в Ленинградский политехнический институт на кафедру «Автомобили и тракторы». Именно здесь на самом деле готовили специалистов по танкостроению. Еще в студенческие годы Михаила Кошкина привлекли к работе на Ленинградском заводе опытного машиностроения. Здесь танки строили с начала 30-х годов. На заводе были изготовлены и разработаны колесно-гусеничные и гусеничные танки Т-43, Т-46, Т-29. Институт Кошкин окончил в 1935 году. Свой диплом уже зрелый выпускник Политеха выполнял уже по секретному заказу завода, он касался танковой трансмиссии. Вероятно, Кошкин неплохо себя зарекомендовал как организатор производства, поскольку вскоре он уже был заместителем главного конструктора Ленинградского завода № 185. За участие в создании первого отечественного «толстобронного» среднего танка Т-46-5 он был награжден орденом Красной Звезды. С наркомом тяжелой промышленности Орджоникидзе Михаила Ильича связывали дружеские отношения. Дружили домами. Михаил был женат, имел двух дочерей — Елизавету и Тамару, третья — Татьяна — появилась на свет в 1939 году. Дочери Михаила Кошкина после войны разъехались по разным городам. В Харькове живет и работает в университете Татьяна Шихова — младшая дочь конструктора. О своем отце сестры вспоминают, что был он человек жизнерадостный — очень любил футбол, кино, никогда не повышал голос на жену и детей, очень много курил. Свою жену он в свое время, вероятно, спас от репрессий — она работала в Смольном в аппарате Кирова, и после его убийства муж срочно договорился о ее переводе на «Ленфильм». А в декабре 1936 года приказом Орджоникидзе Кошкин назначается главным конструктором Харьковского завода № 183.

Необходимо остановиться вкратце на истории танкостроения в нашей стране. Во время Гражданской войны на вооружении в Красной Армии появились трофейные танки, в основном французские «рено». Ряд заводов, в том числе и в Харькове, ремонтировали эти машины. В 20-е годы на советских заводах изготавливались легкие танки «русский рено». Новые задачи были поставлены перед оборонной промышленностью СССР в 1929 году. С этого времени начинается усиленная работа над проектированием и выпуском более современных танков. За рубежом были закуплены легкие английские танки «виккерс» и американские быстроходные колесно-гусеничные «кристи». Эти-то последние особенно полюбились организаторам советского танкостроения. Идея танков заключалась в том, что по шоссе танки двигались на колесах, а по бездорожью шли с одетыми гусеницами. В то время основной военной доктриной была доктрина наступательной войны, глубоких рейдов и окружения врага. Для этих целей, казалось, танки БТ, разработанные на основе «кристи», подходили прекрасно. Они развивали большую скорость, буквально прыгали через препятствия, обладая при этом не очень мощной броней и орудиями. Танкисты по всей стране устраивали своеобразные соревнования — кто больше пролетит на БТ. Вскоре, правда, оказалось, что в танках исключительно слабая трансмиссия, в песке машина вязнет. Война в Испании показала плохую приспособленность танков БТ к условиям современного боя. В других странах больше внимания уделяли броне и орудиям. БТ же совершенно не обладали противоснарядной защитой и сами не могли серьезно поразить машины противника. Все эти недостатки (вместе с общей обстановкой в стране) привели к массовым репрессиям среди танкостроителей.

В Харькове создавался мощный центр танкостроения на базе паровозостроительного завода. Сначала здесь ремонтировали трофейные машины, работы по разработке новых советских танков начались в 1926 году. Было создано конструкторское бюро, участок сборки танков в тракторном

цехе. В 30-х годах на ХПЗ был налажен выпуск «бэтэшек». В 1936 году Харьковский паровозостроительный завод им. Коминтерна стал заводом № 183 (ныне Завод им. Малышева). К моменту прихода Кошкина на завод здесь был налажен серийный выпуск БТ-5 и БТ-7, имелись наработки танков Т-12, Т-24. Главным конструктором долгое время был А. Фирсов, но его отстранили как раз в связи с выявленными в БТ-7 серьезными недостатками. Фирсов продолжал работать рядовым конструктором вплоть до своего ареста.

Говорят, что Михаил Ильич легко влился в коллектив, быстро завоевал авторитет как знающий и внимательный начальник. «Он был прост в общении и деловит, не любил многословия, — вспоминают подчиненные Кошкина. — Как конструктор быстро входил в суть конструкции, прикидывая ее надежность, технологичность, возможности массового изготовления».

Для начала была предпринята модернизация танка БТ-7 с установкой на нем дизеля В-2. (Постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома «Об установлении дизелей на автомобили и тракторы», принятое в 1930 году, сыграло в развитии танковой промышленности СССР выдающуюся роль. Дизельные двигатели стали гордостью и несомненным преимуществом советских танков. Усовершенствованный БТ-7М был первым в мире танком с дизельным двигателем. Надо отметить, что В-2 был лучшим дизельным двигателем в СССР). Однако необходимо было делать конструктивно новый танк.

В сентябре 1937 года Автобронетанковое управление РККА дало задание на разработку нового маневренного колесно-гусеничного танка. КБ Кошкина в краткие сроки выполнило проект танка А-20. Но в это же время те же харьковские конструкторы по своей инициативе решили выполнить и другой проект — чисто гусеничного танка А-32. По мнению харьковчан, увеличить броневую и огневую мощь танка без отказа от колесного привода было невозможно. Работа велась бесплатно, так сказать, «на досуге» и могла грозить Кошкину большими неприятностями. До сих пор не совсем ясно, какая конкретно роль принадлежит Михаилу Ильичу в конструировании, «придумывании» танка. Ведь над новой машиной работал целый ряд прекрасных специалистов. Корпусом машины занялся М. И. Таршинов, башней и вооружением — А. А. Молоштанов и М. А. Набутовский. Трансмиссию поручили Я. И. Барану, ходовую часть В. Г. Матюхину, систему управления П. П. Васильеву. Общее руководство осуществлял А. А. Морозов (он же заместитель главного конструктора). Готовил будущую машину к производству Н. А. Кучеренко. Однако, наверное, не стоит отрицать организаторскую роль Михаила Ильича. Морозов впоследствии утверждал, что ему принадлежит, несомненно, главная роль в конструировании «тридцатьчетверки».

Директору завода удалось добиться того, чтобы на Высшем военном совете в Москве были рассмотрены оба проекта — А-20 и А-32. Сталин предложил изготовить два образца и затем параллельно их испытать. Эти образцы были изготовлены в середине 1939 года, прошли испытания в Харькове. Борьба за выпуск гусеничных танков была долгой и жестокой. Против таких машин выступали видные чины в армии и многие руководители страны. Главным среди них был заместитель наркома обороны маршал Кулик, его поддерживал, например, генерал Павлов. Все новые и новые препоны ставились перед конструкторами и до и после смерти Кошкина. То увеличивались нормы необходимого испытательного пробега, то просили усилить броню, то просто давали указание работу над выпуском прекратить. По ходу подготовки танков к серийному производству в них было сделано более 200 конструктивных изменений. Многое решил личный приказ Ворошилова, положивший, по сути, конец придиркам и охаиванию боевых качеств танка, который 19 декабря 1939 года переименовали в Т-34.

Помимо новаторских идей, связанных с гусеничным ходом, конструкторы Т-34 заботились об усилении бронезащиты, совершенствовании огня, маневренности. Броня была равномерно доведена до 45 мм, установлена 76-мм пушка. Впоследствии эти параметры были изменены в модернизированном Т-34-85 до 90-мм брони и 85-мм пушки. Войсковые испытания февраля-марта 1940 года, с одной стороны, подтвердили высокие качества танка — проходимость, маневренность, с другой — выявили еще много недостатков. Главной же проблемой перед окончательной сдачей танков был малый контрольный пробег. Было принято радикальное решение — следовать на сдачу в Москву своим ходом.

5 марта 1940 года два танка Т-34 вышли с завода и направились в столицу СССР. Колонну возглавлял лично Михаил Кошкин. Он выезжал, уже будучи простуженным. В это время стояли еще сильные морозы, на дорогах были снежные заносы, танки же двигались в ночное время (все-таки секретные машины) и с открытыми люками. Болезнь Кошкина усилилась. 17 марта 1940 года два Т-34 въехали на Ивановскую площадь Кремля. Сталин одобрил «тридцатьчетверки», их испытания продолжились на подмосковном полигоне и Карельском перешейке, а в обратную дорогу они двинулись в апреле. По дороге один из танков опрокинулся в воду, весь экипаж кинулся в воду спасать машину. Михаил Ильич не пожелал наблюдать за этим со стороны. Он вообще гордился своим здоровьем, на заводе часто мог сам взять в руки кувалду. Вот и здесь, будучи уже серьезно болен, он провел часы в холодной воде, вытаскивая многотонный танк.